Похищение Энни Торн. С. Дж. Тюдор

распечатал две фотографии и прикрепил скрепками в блокноте. На первой из них была Джулия. Фотография, похоже, была сделана во время какого-то официального мероприятия. На Джулии был надет деловой костюм, а волосы были собраны в хвост. Она широко улыбалась, однако ее взгляд был усталым и настороженным. «Сделайте уже свою фотографию и оставьте меня в покое», – выражало ее лицо. Я задумался, не по этой ли причине газета выбрала именно ее. Именно так выглядят женщины, которые вот-вот сломаются. Женщины, которые стоят на грани срыва. Хотя, возможно, так выглядят женщины, которых просто раздражает необходимость позировать для дурацкой фотографии.

      Фотография Бена была школьной. Его широкая улыбка светилась обаянием, несмотря на два слегка кривоватых передних зуба. Аккуратно (и, вероятно, впервые в жизни) завязанный галстук. Типичные газетные банальности: все любили, куча друзей, вся жизнь впереди. Ничего такого, что рассказало бы, каким мальчик был в реальности. Очередной материал для папки «Убитые дети».

      Лишь в одной статье был намек на нечто большее. Тень, выглядывавшая из-под солнечного описания жизни Бена. За несколько недель до своей смерти Бен, по словам источника в школе, который предпочел остаться неназванным, начал вести себя странно: ввязываться в неприятности, прогуливать уроки. «Он был странным. Не похожим на самого себя», – утверждал источник.

      Я задумался о словах, которые написала Джулия. «Не мой сын». У меня возникло ощущение, что по моему позвоночнику кто-то словно провел ледяным ногтем.

      Я бросил блокнот на кофейный столик, и в то же мгновение у меня зазвонил телефон. Уютную тишину разорвали аккорды песни «Входи, Песочный человек». На мгновение напрягшись, я взял телефон и посмотрел на его экран. Брендан. Я нажал на кнопку «Ответить».

      – Алло.

      – Как дела?

      – Хороший вопрос. До сих пор пытаюсь найти на него ответ.

      Я ждал. Брендан не принадлежит к тому типу друзей, которые звонят, чтобы просто спросить, все ли у тебя в порядке. Если нет прямых свидетельств обратного, он считает, что я все еще жив, а значит, все не так уж плохо.

      – На днях о тебе спрашивали в пабе, – сказал Брендан.

      – Кто?

      – Женщина. Миниатюрная, светловолосая. Хорошенькая, но не особо дружелюбная.

      Мой желудок свело, а нога задрожала еще сильнее.

      – Ты с ней говорил?

      – Етитская сила, нет конечно! Я выскользнул оттуда сразу, как только ее увидел. От некоторых женщин просто веет дурными новостями.

      – Ладно. Не возвращайся туда больше.

      – Но там готовят лучший пирог с говядиной и почками после того, который готовит моя дорогая матушка.

      – Купи себе кулинарную книгу.

      – Ты меня достаешь?

      – Не достаю. Не возвращайся туда.

      – Боже! – Послышался щелчок зажигалки и звук втягиваемого дыма. – Что ты натворил? Отнес в ломбард ее украшения? Сбежал с ее сбережениями?

      – Хуже.

      – Знаешь, что сказала