Мысли и мыследействия. Под редакцией Игоря Злотникова. Александр Евгеньевич Левинтов

этом рабочее понятие должно быть адекватно и кодифицируемо общечеловеческими понятиями, быть узнаваемы и идентифицируемы не включенными в эту деятельность.

      Это достигается за счет понятийных оснований, а именно (на примере понятия «программа»):

      – исторические примеры (например, космическая программа «Аполлон»)

      – встроенность в идеализации и теории (например, программа и программирование в теории менеджмента и ОРУ)

      – современное понимание и интерпретации (например, американская традиция рассмотрения программы, как совокупности связанных между собой проектов)

      – семантические узлы (например, выделение сёмы pro как проспекции и сёмы graphio – писать)

      Однако коренным, краеугольным в построении понятия являются коллективные цели и направления предстоящей коллективной деятельности. Мы должны знать, для чего строим то или иное понятие. И если такого единства в коллективе предстоящих деятелей нет, то и рабочего понятия не будет. Понятийная работа остановится на неясном облаке смыслов, не более того.

      Кроме того, рабочее понятие должно быть погружено, а образней – спущено на воду потока бытия и, стало быть, должно отвечать требованиям плавучести, остойчивости, и другим мореходным требованиям. Оно, рабочее понятие, должно быть средством плывущих, а не бревном для утопающих.

Ноябрь 2010

      В поисках смыслов

      Из всех тем, обуревающих умы и сердца людей, самой частотной и востребованной является тема человека. Не Бог, не мироздание, его происхождение, природа и законы, не проблема Добра и зла – человек. Только в мировой философской литературе и по явно устаревшим данным конца 80-начала 90-х годов прошлого века ежегодно публиковалось около 50 тысяч работ, посвященных человеку – теперь таких работ существенно больше.

      Неиссякаемый интерес человека к самому себе, кажется, нашел свое объяснение.

      Если иметь в виду метафору-притчу Платона – а великий философ в самых главных вопросах философии остается и самым современным – о пещере с прикованными людьми, проносимыми мимо пещеры «идеями» и их «тенями» на глухой стене, то в этой картине люди имеют онтологически несутевое значение. Грубо говоря, их присутствие в этом мире необязательно (что находится в кричащем противоречии с сильным антропным принципом космогенеза). Но именно эта необязательность, горестная и безысходная, заставляет нас думать о себе и своем месте: кто мы? зачем мы? куда идем? что зависит от нас?

      Проще всего, конечно, честно и сурово сказать себе: мы никто, мы – не зачем, мы никуда не идем, и ничто не зависит от нас. Но эта честность и суровость нас, лукавых и хитроумных, не устраивает. Дети Разума, его порождения, шаловливые и наивные, мы продолжаем вопрошать и искать ответы на эти мучительные вопросы. Но при этом мы, о! дети, лукаво и капризно объявляем себе и миру: главная ценность –