Он тебя недостоин. Таня Винк

своей любовью и преданностью помогает тянуть далеко не всегда приятную лямку жизни. Да и что приятного Нестор помнит? Детство и юность нищие, молодость криминальная, сплошь во взлетах и очень болезненных падениях, и все шальное, все на грани… И всегда казалось: еще немного, и все будет хорошо, все будет так, как он хочет. Но ничего не менялось – наверное, он просто не знал, чего хотел, а все время искал, все время тыкался, как слепой котенок в поисках маминой сиськи… Искал, где его душе будет тепло. Тепло было только в объятиях Юли, но объятия разжались, и он вернулся в привычный холод жизни. Холод этот он помнит, сколько помнит себя: мама его почти не обнимала, отец рано умер от водки, а любви так хотелось… А пуще любви хотелось денег – на них, оказывается, можно купить эту самую любовь. Это сейчас он понимает, что любовь купить нельзя, а тогда задумываться было некогда, тогда деньги текли в его руки рекой. Натекли, и вот они с Коляном уважаемые люди и совладельцы сети супермаркетов, а это, считай, тот же печатный станок – люди кушают каждый день, и продуктовые супермаркеты никогда не закроются. А тогда… Тогда он дома бывал редко, с доченькой все время няни, и вдруг Наташа начала забираться к нему в постель и петь колыбельную…

      Шли годы, и уже ничто не могло сравниться с любовью дочери, с ее слезами, когда он уезжал на работу, с ее «Папа, возвращайся скорее, я скучаю по тебе!». А на праздновании ее шестнадцатилетия Нестор понял, что дочка им несказанно гордится. Ох, что с ним было, когда Наташа пригласила его на вальс! Он не помнил, как танцевал, – помнил только невероятно счастливую улыбку дочурки. Закончил танец, поцеловал ее руку с первым в жизни колечком и тут же, сославшись на срочный звонок, ушел на второй этаж. Ввалился в кабинет, закрыл лицо руками и не сдержался, заплакал: вот оно, счастье… Значит, так и должно быть… Нестор поднял глаза к потолку – он частенько так делал, будто в потолочной лепнине прятался тот, кому он доверял сокровенные мысли, – и, давясь слезами, прошептал:

      – Спасибо…

      Сел за стол и включил ноутбук. Зачем? Чтобы вернуться в прошлое и почувствовать, что даже если что-то было неправильно, у него не было другого выхода. А возвращал его в это самое прошлое фильм «Брат». Возвращал в шальную молодость, когда солнце светило ярче, когда Юля была рядом. Возвращал в неповторимое ощущение счастья, накрывшего его, уже одинокого, в момент, когда он пришел к корешу, владельцу сети видеосалонов, а у того на столе лежит кассета с его любимым фильмом. Лицензионная! Ее как раз собирались размножать. Нестор схватил кассету и с придыханием прошептал:

      – Сделай мне копию.

      Сделали. Он прижал копию к груди и вдруг понял, что смотреть-то ее не на чем, у него нет видеомагнитофона.

      – Поехали, выберем, – сказал кореш.

      Отправились в магазин, выбрали «Sony».

      – Давай к тебе, я сам подключу, – предложил кореш.

      Нестор коробку под мышку и в машину, сидит, трясется от счастья. Трясся он недолго – кореш посмотрел на трехлетний телевизор и говорит:

      – А я не могу подключить. Некуда.

      Снова