Красавиц мертвых локоны златые. Алан Брэдли

мальчиком.

      Рот доктора Брокена задергался, губы втянулись и задрожали.

      – Протей, – прошептал он.

      – Протей, – повторил Доггер, поворачиваясь ко мне. – Мисс Черчилль, запишите, будьте добры.

      Мисс Черчилль? Как умно, я подыграю.

      Я сделала вид, что ищу блокнот, и сделала запись на ладони воображаемым карандашом.

      – Оригинальный подход, доктор, – сказал Доггер старому джентльмену. – Поздравляю.

      И он снова обратился ко мне: «Протей – древнегреческий бог, который, как считалось, знает все – прошлое, настоящее и будущее, но не хочет ничем делиться. Мог принимать любую форму, какую пожелает. Единственный способ получить от него информацию – испугать его во время сна. Как умно с вашей стороны подумать об этом, доктор Брокен. Очень умно. А теперь…»

      Ложка снова шевельнулась, неумолимо двигаясь по направлению ко рту доктора. В воздухе остро запахло бальзамом и чем-то еще.

      Отворачивая голову и вяло трепыхаясь, старик выдавил из себя имя вместе с пузырями слюны:

      – Гавриил!

      – Благодарю, – сказал Доггер. – Всего хорошего.

      Вылив содержимое ложки на растущий поблизости азиатский ландыш, он завернул ее вместе с бутылочкой в тот же испачканный носовой платок, которым он утирал рот старика, а потом прошествовал к выходу.

      Я, естественно, последовала за ним.

      – Как ты его заставил, Доггер? – спросила я, пытаясь собраться с мыслями.

      Мы медленно шли на вокзал в Бруквуде.

      – Его выдали глаза, – сказал Доггер. – С учетом его предполагаемого состояния можно было бы ожидать расширенные значки, но нет, ничего подобного.

      – Симуляция? – полюбопытствовала я. Припоминаю, что Шерлок Холмс собирался написать монографию на эту тему.

      – Именно, – подтвердил Доггер. – Имитация несуществующей болезни. И должен признать, он играет в эту игру весьма успешно. Вопрос был в том, чтобы вывести его на чистую воду.

      – Ты выкурил его! – Я захлопала в ладошки. – Интересно, почему никому другому это не пришло в голову?

      – Может, потому, что это не в их интересах. Большие деньги могут купить очень плохое зрение.

      – Но не в нашем случае!

      Доггер улыбнулся.

      – Ноготь большого пальца, если сильно надавить им под указательный ноготь якобы бессознательного человека, может оказаться весьма полезным орудием расследования.

      – Мы открываем новые просторы в криминалистике! – гордо сказала я, прикасаясь к его рукаву.

      – Не совсем, – возразил Доггер. – Тем не менее, как говорил Фрэнсис Бэкон, превзойти Аристотеля светом самого Аристотеля – значит, думать, что чужой свет может усилить собственный. Он имел в виду, что мы должны сами зажечь спичку и погрузиться в собственную тьму.

      – Мы должны быть готовы к импровизации! – сказала я. Эта мысль неоднократно посещала меня в химической лаборатории.

      – Если мы хотим быть наравне с доктором Брокеном, да, должны, – согласился Доггер. – Его слова о том, что письма написал Гавриил, чрезвычайно