Красавиц мертвых локоны златые. Алан Брэдли

ее Доггер. – Да, я вижу сходство. В свое время доктор Брокен был знаменитым человеком.

      – И до сих пор остается, – сказала миссис Прилл. – Хотя он уже не работает, он остается… Он…

      Ее лицо омрачилось.

      – Он находится на попечении других людей, – подхватил ее фразу Доггер.

      – Именно, – сказала миссис Прилл. – Именно те слова, которые я искала. Благодарю вас, мистер Доггер.

      И она вернулась к своему рассказу.

      – Письма, о которых я говорю, имеют отношение к медицинской практике отца. Вы, конечно же, понимаете, почему я не могу допустить, чтобы они были обнародованы.

      – Секунду, – сказала я. – Привлекать полицию к поискам писем – совсем не то, что сделать их содержание известным всем.

      – В маленьком городке вроде Бишоп-Лейси это практически одно и то же, информация утекает, как вода в решете.

      Я знала, что она имеет в виду нашего деревенского полицейского, констебля Линнета, который, по слухам, неоднократно распускал язык в баре «Тринадцать селезней».

      – Когда вы заметили, что письма пропали? – поинтересовался Доггер.

      – В пятницу. В пятницу вечером. Я вернулась из Лондона после целого дня встреч попечительского совета. В саду меня встретили Звезда и Подвязка.

      – Звезда и Подвязка? – переспросила я.

      – Мои коты. Я их так назвала по их отметинам. Уезжая утром, я заперла их в доме.

      – У кого-то еще есть ключи от вашего дома? – спросила я. – У соседа? Родственника?

      Миссис Прилл энергично качнула головой и ответила:

      – Я уделяю огромное внимание своей собственной безопасности и сохранности своего имущества.

      Почему, задумалась я.

      Должно быть, она прочитала мои мысли.

      – Мне доводилось получать угрозы… в прошлом.

      – Не могли бы вы поделиться подробностями? – попросила я.

      – Разумеется. Гомеопатия – весьма конкурентная область и порой очень нелицеприятная. Патенты, судебные споры. Уверена, вы понимаете, о чем я.

      – Конечно, – ответил Доггер. – «Бальзамический электуарий Брокена». Лучший бальзам для мужчины и зверя. Когда-то его рекламировали повсюду: на вокзалах, в омнибусах, газетах, на афишах. Даже по улицам ходили люди-сэндвичи.

      Миссис Прилл приосанилась.

      – Название мы взяли по фамилии. – Она самодовольно улыбнулась.

      – Мы прекрасно понимаем ваше желание приватности, – сказал Доггер. – Умоляю, продолжайте.

      – Что ж, как я уже говорила, я вернулась домой ровно в девять пятьдесят. Помню, что бросила взгляд на часы, когда открывала калитку. У меня привычка записывать в дневнике, когда я ухожу и возвращаюсь.

      – Очень мудро, – заметил Доггер. – Крайне полезная привычка.

      Он улыбнулся ей, и она просияла в ответ.

      – Я впустила Звезду и Подвязку в дом…

      – Дверь была открыта? – перебил ее Доггер.

      – Нет. Я бы заметила, – ответила миссис Прилл. – У меня что-то вроде ритуала, я проверяю замок перед уходом, даже два раза.

      – Очень мудро, – повторил Доггер. – Сохранность