Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…. Лора Козловская

всё возмущался Станислав, надевая на голову цилиндр и натягивая на руки белоснежные лайковые перчатки, поданные ему Семеном. – Точно опоздаем! Вне всякого сомнения, опоздаем, – всё причитал он, накидывая на шею свой белый шарф и беря из рук дворецкого пальто и трость.

      Наконец, друзья вышли из дома и направились к экипажу – двухместной, лакированной коляске на мягких рессорах, с поднимающимся верхом и на «шинах-дутиках». Экипаж уже около двух часов дожидался их около крыльца, обок с большой красочной клумбой, засаженной всевозможными цветами и пышными кустами роз.

      Станислав приостановился у клумбы с цветами и, взглянув на розы, всплеснул руками: «Братишка! Ты случайно не забыл в лацкан фрака бутоньерку вколоть?!»

      Михаил инстинктивно провел рукой по лацкану фрака и тут же растерянно воскликнул: «Ой, забыл!!! Забыл!!! Но у меня есть бутоньерка! Есть! Там… В чемодане!.. В маленькой коробочке лежит!» – метнулся он обратно в сторону дома…

      – Стой!.. Не суетись!.. – удержал его за руку Станислав. – У меня для тебя сюрприз есть. Вот он!.. – достал он из кармана пальто маленькую, бархатную коробочку бордового цвета, тайно припасённую им для Михаила, и извлёк из нее бутоньерку.

      Это была миниатюрная композиция, выполненная в виде цветка белоснежной розы. Лепестки этой розы, а так же зеленые ажурные веточки рипсалиса, составляющие деликатную композицию этой бутоньерки, были настолько подлинно выполнены из тончайшего шелка, что едва отличались от живых роз, украшающих цветочную клумбу Станислава.

      – Эту бутоньерку, впрочем, как и ту, что в лацкане моего фрака, привез мой дед, барон Ландсбергис, в конце прошлого столетия из Лондона. Удивительно тонкая работа. Согласись, Михаська, – протянул он ему бутоньерку…

      Михаил взял в руки бутоньерку и, залюбовавшись ею, произнес: «Невообразимая работа, братишка! Не отличишь от цветов живых роз, что тут, у тебя на клумбе, растут…».

      – Дарю ее тебе, – улыбнулся Станислав. – Будет тебе память о моем деде. Я уверен, что он был бы рад этому…

      – Спасибо, Станек, за такой царский подарок! – засмущался Михаил.

      – Ладно, давай ее сюда… Сам приколю её к лацкану твоего фрака…

      Когда Станислав укреплял бутоньерку к лацкану фрака Михаила, тот его с усмешкой спросил: «Ты хоть помнишь, Станек, каков символ белой розы?»

      – Известно, каков… Символ невинности…

      – Вот, вот, Станек, невинности! Мы-то с тобой как раз и являемся яркими представителями той самой невинности… Не так ли?!

      – Именно так!.. – без смеха в глазах улыбнулся Станислав. – А еще… эти бутоньерки сыграют сегодня роль оберегов для нас с тобой, – со знанием дела добавил он.

      – Надеешься, отгонят от нас злых духов?

      – Надеюсь, да! Не глупцами же были греки, коль уж спасались этим способом от их происков.

      – Думаешь, могут повстречаться на нашем пути?

      – Несомненно, братишка, повстречаются, несомненно…

      – Даже не могу