Пока я мертва. Анна Сулацкова

бы мог подумать, что этот странный парень окажется медиумом.

      Я приближаюсь к нему, в ворохе белого постельного белья четко выделяются черные волосы, рассыпавшиеся по подушке. Теперь я могу рассмотреть его бледное лицо.

      Что-то в нем было печальное, надрывное, как в припеве какой-нибудь арии в драматическом монологе. Широкие прямые брови, одна из них разделена шрамом, слегка искривленный нос, наверное, он сломал его в детстве и четко очерченные губы с приподнятыми вверх уголками. Короткие пушистые ресницы слегка подрагивают, на веках едва-едва просвечивают голубоватые вены.

      Матвей выглядит таким беззащитным во сне. Таким ранимым. У меня появляется непонятное желание защитить его от других.

      Вот что делает со мной смерть.

      Ведь раньше меня совершенно не волновали мирские проблемы. Совершенно. Но я действительно могу помочь ему устроиться на новом месте. Могу помочь наладить отношения с местными жителями, могу даже пожить с ним…

      Я прерываю себя.

      Ты найдешь Матвею спокойный уголок, где-нибудь, ну, например, в Англии, и все. Я знаю, один живописный городок, его неторопливый, и размеренный уклад как раз подходит для человека со странной способностью видеть духов. И население подходящее, всего шестьсот человек! Если кто и умрет, то сразу окажется на кладбище, ни о каких неоконченных делах и речи не идет.

      Я опять смотрю на Матвея. Не давая себе времени подумать, я убираю с его лба челку, пряди шелковистых волос проходят через мои пальцы.

      Вздрагивая, он хмурит брови, но не просыпается.

      – Что ты делаешь?! – рявкает мне в самое ухо фэльсар, и я резко выпрямляюсь, подскакивая на месте, – Дурной пример брата покоя не дает? – скучающим голосом интересуется Артур, разглядывая когти на своих лапках.

      Желание его убить возвращается.

      – Ты меня напугал, – раздраженно отвечаю я и отхожу к окну, – И мой брат не должен тебя беспокоить, – я выглядываю на улицу. С пятого этажа я могу разглядеть супермаркет, его вывеска освещает разноцветными рекламными огнями пустынную парковку, – Может быть, я всё не так поняла, – я не особо в это верю, но очень хочу.

      – Согласен, – вдруг соглашается с моими мыслями Артур, – Что-то во всей этой истории не вяжется.

      – Что именно? – перехожу я на шепот, замечая, как Матвей начинает ворочаться в постели и беру со стола альбом, шероховатая поверхность касается моих пальцев.

      – Разве твой отец не должен был почувствовать рождение бессмертного? – фэльсар присаживается на столешницу, и вопросительно смотрит на меня. Пока Артур об этом не сказал, я даже об этом не подумала.

      – Да и защитный амулет дают только старейшины,– как бы, между прочим, произносит Артур, – Без него твой племянник беззащитен, – я вспоминаю пятилетнего малыша.

      Мишка просто идиот, что не рассказал нам, подвергая жизнь своего ребенка такой опасности.

      Я злюсь на него, пока мое внимание полностью не переключается на другое.

      – Ты прав, – я перелистываю альбом, все рисунки