Дурак, заика и спецкласс. Miki Langelo

приказным тоном сказал мальчик.

      – Чего? – не понял Лёня.

      – С-с-скейтборд, – пояснил тот. – Д-дай мне.

      Лёня рассердился: чего командует? Но было интересно, и он отдал.

      А часа через два, во время ужина, раздался звонок. Лёня открыл. Мальчик вернул аккуратно склеенный скейтборд. Сказал:

      – Не д-д-думай, что я б-б-боюсь. Мне п-п-просто в-в-вещи п-портить ж-ж-жалко, – и побежал вниз по лестнице.

      Глава 4

      Миша не умел читать. Миша – это тот, с палкой и консервной банкой.

      Лёня понял это на уроке родной речи, когда все по очереди вслух читали по одному абзацу из сказки про трёх поросят. Довольно странно читать сказки, когда тебе двенадцать лет, но другим вроде было в самый раз.

      Когда очередь дошла до Лёни, он понял, что сейчас придётся читать абзац про то, как Ниф-Ниф и Нуф-Нуф побегут прятаться в дом к Наф-Нафу. В детстве мама читала ему эту сказку, и он смутно помнил сюжет. Но читать не хотелось. Глупо это, они что, в детском саду? Поэтому Лёня каменно молчал, когда прозвучала его фамилия, и, выждав буквально с полминуты, учительница вздохнула (они тут все постоянно вздыхают!) и назвала следующего ученика.

      Вот так просто. Никто не заставлял и не просил.

      А когда очередь дошла до Миши, все как-то заулыбались и заоглядывались на него. Ясное дело: предвкушали какое-то веселье. Лёня сразу почувствовал, как это гадко – когда так смеются. Когда так смеются – ничего хорошего ждать не приходится, это ясно.

      И Миша попытался прочитать первое слово. Первое слово было: «Когда».

      – К-к-к… – начал он, чем сразу же вызвал хохот.

      Будто класс копил в себе весь урок эту энергию, чтобы дождаться, когда спросят Мишу и взорваться. Миша начал заикаться сильнее обычного и Лёне очень захотелось сказать ему что-то ободряющее, но он не знал, что. Пока думал, Миша вскочил, сжав кулаки и бросился к выходу. Учительница вялым движением хотела было то ли остановить его, то ли окликнуть, но движение перешло в жест равнодушия – она просто махнула рукой.

      Лёня рассердился и тоже вскочил, пошёл, почти побежал вслед за Мишей. Правда, тот был такой злой, что, даже нагнав его, Лёня тихонько пошел позади, почти не дыша.

      А тот вдруг остановился и резко развернулся. Глаза у него были злющие. Он спросил сквозь зубы:

      – Ч-ч-чего ты т-т-тас-с-скаешься з-з-за м-м-мной?

      Лёня застыл и не нашёлся, что ответить. Сначала чуть не вырвалось: «Потому что мне просто хочется». Но не решился, это звучит слишком сентиментально, не хватало ещё сопли распускать. Тогда он хотел сказать: «Не твоё собачье дело». Это уже лучше, но всё равно глупо – бежать, чтобы помочь, а потом так грубо ответить.

      Пока Лёня анализировал, что сказать, Миша вдруг плюнул ему под ноги и снова пошёл дальше. Красиво так плюнул – это выглядело очень по-взрослому. Этакий ковбойский жест. «Ну и чёрт с тобой», – с досадой подумал Лёня и направился обратно в класс.

      А однажды он встретил его маму. Она была пьяной и шла в сторону