В глубине Великого Кристалла. Пограничники. Владислав Крапивин

но раскладушка была старая и ржаво пищала при малейшем шевелении.

      – Извини, пожалуйста, – вдруг сказал Цезарь. – Я, кажется, мешаю тебе. Такая скрипучая кровать…

      – Не мешаешь. Скрипи на здоровье, – отозвался Витька. Он думал, что до сентября три дня. Завтра возвращаться в «Сферу», послезавтра – в Ново-Томск, и здесь он окажется снова не раньше зимних каникул.

      – Извини, – опять сказал Цезарь. – У тебя нет фонарика?

      «Вот не спится человеку…»

      – Нет… – буркнул Витька.

      Цезарь как-то очень-очень притих. Даже раскладушка словно затаила дыхание. Витьку царапнуло: «Зачем Я с ним так?»

      – Если надо не очень ярко, я могу посветить…

      Он поднял мизинец, привычно вобрал клетками кожи электрическое щекотание воздуха, согнал покалывающие токи к ногтю, сказал: «Гори…» Маленькая шаровая молния послушно и мирно засветилась над пальцем. Витька, будто жонглер, понес шарик на мизинце к Цезарю. Тот сел навстречу. Витька увидел, что он смотрит на шарик без удивления. Это Витьку слегка разочаровало.

      – Ну, где светить?

      Цезарь повел голым плечом. На коже чернела маленькая бусина.

      – Клещ присосался. Даже не знаю когда. Только сейчас нащупал.

      – У, зверюга… – сказал Витька, наклонившись. Клещ был местной породы, водился в сорняках городских окраин. Пакостный и заразный. – Это зловредная тварь, так просто не вытащить.

      – Ну уж… – отозвался Цезарь, и впервые в его голосе прозвучала еле заметная снисходительность. – Вылезет как миленький.

      Он придвинул к набухшему клещу прямую, будто зеркальце, ладонь, пошептал что-то. Бусинка шевельнулась, задергалась, вытаскивая из кожи крошечные лапки. Скатилась Цезарю на колено, потом на простыню. Он брезгливо взял клеща на помусоленный палец, шагнул к черному окну, встал на подоконник, щелчком сбросил «зверюгу» в форточку. Прыгнул на пол и сказал Витьке:

      – Большое спасибо.

      – Подожди. Небось он в тебя всякую дрянь занес. Давай облучим шариком. Лучше всякой прививки будет… Ты этой штуки не бойся.

      – Уверяю тебя, я ничуть не боюсь. – Цезарь подставил плечо.

      Витька почти коснулся светлым шариком припухшей на месте укуса кожи. И пока излучение убивало в крови Цезаря всякую заразу, Витька смотрел на ровный, недавно заросший рубец. Он розовел на руке у самого плеча. Словно Цезаря обожгло раскаленной проволокой. Не надо было спрашивать, но Витька не удержался:

      – Где тебя так?

      Цезарь ответил без охоты, но и без промедления:

      – Чиркнуло тогда, в машине…

      Наверно, он думал, что Витьке известна его история. А тот не знал ни про машину, ни про все другое. Но спрашивать не стал. Чем «чиркнуло», можно и так догадаться. Витька поежился, сказал неловко:

      – Если хочешь, можно сгладить.

      – Спасибо, но нет смысла. Все уже прошло, не болит.

      Витька не настаивал. Может, рубец дорог Цезарю как память о приключениях. Дело хозяйское.

      Цезарь,