Серебряный осел. Андрей Чернецов

к нему, кидавшему свое оружие в раскрошенную деревянную колоду

      – Кинжалы-то острые? – спросила жонглера.

      Тот насмешливо взглянул на нее, но, увидев меч на поясе, подавил желание сказать что-то обидное.

      – Проверь сама.

      И резким движением бросил Орландине один из кинжалов.

      Девушка без труда поймала клинок. Роговая рукоять не скользила в руке, а само оружие было выковано из превосходной толедской стали и было столь же превосходно заточено.

      Лицо жонглера вытянулось при виде того, как ловко Орландина справилась с кинжалом.

      – Похоже, ты не зря таскаешь меч, девица! Другая бы завизжала, как свинка под хряком.

      – А скажи-ка ты мне, друг, что это у вас за дева-вещунья подвизалась? – спросила амазонка.

      – Тебе зачем? – нахмурился циркач. – Если сманить куда решила…

      – Нет, мы вот с сестрой совета у нее спросить хотим. – И Орландина выразительно повертела в пальцах золотую монету.

      – А, – смягчился циркач, – это можно… Третья палатка отсюда – такая небольшая, заштопанная синей заплаткой. Там она и живет, с дядюшкой своим.

      Глава 4

      ЛЕСНОЙ КНЯЗЬ

      Из кувшина, увенчанного высокой шапкой пены, Будря налил себе в кружку янтарного напитка, пригубил.

      – М-м-м… – даже не промычал, а как-то промурлыкал лех.

      – Тысенчу лет не пробовал ничего подобного! – радостно сообщил он. – Амброзия! Наконец-то нашли место, где нам подали настоящее пиво. А то в этом пшеклентом Риме пьют помои!

      Сидящие с ним за одним столом путешественники были полностью согласны со старым воякой. Все они с радостью расстались с «Увечным городом»…

      Надо сказать, когда сестры ввалились в палатку, где Будря и «дева-вещунья» отдыхали после представления, то лех очень испугался, решив, что девушки всенепременно выдадут обоих властям.

      Но, повинуясь распоряжению Кара, успокоился.

      Вполголоса они принялись рассказывать о своих злоключениях за прошедшие месяцы.

      Кара и в самом деле собирались убить, свалив это на телохранителя. Причем вовсе не люди Аргантония – зря Орланда грешила на дядюшку.

      То были чужаки. Насколько Кар мог понять, пикты.

      Орландина про себя отметила, что участие в этом деле пиктов вообще-то недвусмысленно указывает на Артория, но промолчала.

      Но Кар применил кое-что из тайных знаний его рода, на что убийцы, похоже не рассчитывали

      – Меня родовой магии обучили еще в детстве, хотя и положено после шестнадцати по закону, – пояснил юноша.

      Как они бежали из наполненного пьяным сбродом Аргантония Тартесса, как добрались до Италии и устроились в цирк Апулея – ну, то, что называется, была особая песня.

      Сестры в свою очередь рассказали им о том, что пережили за эти два месяца. Особенно удивительной юному царю и его пестуну показалась история Асинуса-Стира. Поначалу они даже отказывались верить.

      Ну, пришлось поэту, так сказать, продемонстрировать свои артистические способности. Соленая «Патрицианка и боцман» в исполнении осла привела Будрю в полный ступор. Орландина