Внезапно в дверь стучат. Этгар Керет

Только я, Йоти и малой. Авитар Мендельсон, это мальчик один, шалун, ходит с Амит в садик. Так этот Авитар, зараза, мне говорит: “Папа, я пить хочу. Можешь мне пива дать?” Понял, да? Ребенку еще семи нет. А я ему говорю: “Нельзя пива, Ави, мама не разрешает”. Его мама, то есть моя бывшая жена, – это Лилах Ядидья из школы. Красивая, как модель, клянусь. Красивая, как модель, но характер тяжелый. Характер жесть.

      – Хаги, – обращаюсь я к нему с дивана, – это не твой ребенок и не твоя жена. Ты не разведен, чувак, ты счастливо женат. Открой глаза.

      – Каждый раз, когда я привожу назад ребенка, у меня стоит, – продолжает Хаги. – Стоит, как корабельная мачта. Красивая она, моя бывшая жена, красивая, но характер тяжелый. Вот на это, на этот характер тяжелый у меня встает.

      – Она не твоя бывшая жена, – говорю я, – и на самом деле ничего у тебя не стоит.

      Я знаю, что говорю, он в метре от меня, в одних трусах. Ничего там не стоит.

      – Нам пришлось расстаться, – говорит он. – Не было мне с ней хорошо. А ей? Ей тоже не было с собой хорошо.

      – Хаги, – умоляю я, – твою жену зовут Карни. И она действительно красивая, но характер у нее никак не жесть. С тобой так точно.

      Жена у него и правда мягкий человек. Душа, как у птички, и сердце щедрое, ко всем преисполняется жалости. Мы уже девять месяцев вместе. Хаги начинает работать рано, так что я прихожу к ней в полдевятого, как только она отвозит детей в садик.

      – Мы с Лилах в школе познакомились, – продолжает он. – Она была у меня первой, а я у нее. После развода я много с кем ебался, но ни одна мне близкой не стала. А Лилах все еще одна – ну, по крайней мере, издалека так кажется. Узнай я вдруг, что у нее кто-то есть, меня бы это убило, даже после развода. Насмерть бы убило. Я просто не выдержал бы. Все остальные бабы – это так, тьфу. Только она. Только она у меня была навсегда.

      – Хаги, – цежу я, – ее зовут Карни, и у нее никого нет. Вы всё еще женаты.

      – Вот и у Лилах никого нет, – говорит он и облизывает потрескавшиеся губы. – Вот и у Лилах. Я б с собой покончил, если бы кто-то был.

      Тут в квартиру входит Карни. У нее пакет из “AMPM”[12], и она сухо так со мной здоровается. С тех пор как мы вместе, она старается на людях держаться от меня подальше. С Хаги она не здоровается вообще – она знает, что с ним не о чем говорить, когда у него глаза закрыты.

      – Дом у меня, – продолжает он, – в самом центре Тель-Авива. Красивый, за окном шелковица. Но маленький. Просто слишком маленький. Мне еще одной комнаты не хватает. На выходных, когда дети у меня, приходится раздвигать им диван в гостиной. Это не дело. Если до лета не найду какой-нибудь выход, придется съезжать.

      Здоровое утро

      По ночам, с тех пор как она ушла, он каждый раз засыпал в другом месте: на диване, на кресле в гостиной, на циновке посреди веранды, точно какой-нибудь бомж. По утрам он обязательно шел куда-нибудь завтракать – даже заключенным раз в день полагается прогулка по тюремному дворику. В кафе ему всегда доставался столик на двоих и пустой стул напротив. Всегда. Даже когда официант заранее

12

“AM-PM” – израильская сеть круглосуточных супермаркетов.