Свидетели эпохи. Эмма Гордон-Холл

считал себя другом именно Ивана Золотницкого, а с остальными лишь приятельствовал. Можно было сказать, что это была плохая копия Артура фон Эссена, так как, желая подражать своему другу, Золотницкий бездумно ступал по тому же пути, но каждый раз терпел фиаско. Самым главным его провалом было поступление на факультет гражданских инженеров. Сколько сил было потрачено на пристраивание его персоны в институт! Сколько взяток выдано! Сколько высокопоставленных умаслено! Но не обладающий при этом теми же способностями, что и фон Эссен, Золотницкий сбежал из института меньше чем через год.

      – Господин Белогорский, я позволю себе с вами не согласиться, – принялся спасать положение Золотницкий. – Она, да не она рассталась с Артуром сегодня.

      – Вы здесь нечастый гость, господин, Белогорский, я думаю, вам будет это интересно. Артур, расскажи ему, – вступился за фон Эссена высокий, худой и гладковыбритый молодой человек с зализанными волосами и глубокими черными глазами. Это был еще один представитель богатейшего дома Петербурга – Антон Ралль, состояние которого многократно превосходило состояния всех вместе взятых в этой комнате молодых людей.

      Артур отошел в сторону и плеснул себе коньяку. Повернувшись ко всем, фон Эссен нацепил самую ослепительную, самую обворожительную улыбку, которая у него имелась и подчеркивалась изящным шрамом на виске. Белогорского он не приглашал, и раньше никогда не встречал, однако пары фраз и волчьего взгляда вполне хватило, чтобы составить о нем впечатление крайне неприятное, а тратить свои время и силы на нежеланных гостей Артур не привык.

      – Простите, господа, в другой раз.

      – Вы обиделись, господин фон Эссен? – удивился Белогорский. – Вот уж не ожидал, разве на правду обижаются?

      – Господин…

      – Белогорский – подсказали нарочно запнувшемуся Артуру.

      – …Белогорский – продолжил он. – Уверен, что вы не оцените мою философию.

      – Отчего же? Мне весьма любопытна ваша методика завоевания женских сердец, – продолжал Белогорский с нескрываемым сарказмом в голосе и притворной улыбкой под усами.

      – Давайте лучше Золотницкий расскажет, он как-то больше по части разговоров, я больше предпочитаю слушать, именно поэтому не его окружают прекрасные дамы.

      По залу пробежался смешок, но не затронувший даже уголков рта Белогорского.

      У Золотницкого так расширились глаза, что его стало трудно узнать. Пока тот собирался с мыслями, Артур расположился в роскошном кресле рядом с камином и приготовился слушать о необычайных похождениях самого себя. Что-то в этом Белогорском не давало ему покоя. Очевидно, что причина столь холодного отношения была не вполне понятна, и этот вопрос не давал покоя. Тем временем Золотницкий уже рассказывал.

      – …Ну посмотри на нашего Артура, – старался он изо всех сил, – это же «прынц» на белом коне, точнее барон. Он же всех барышень сшибает с ног, они шеи сворачивают