Лучшие повести для девочек (сборник). Лидия Чарская

время между тем быстро подвигалось вперед. Наступила масленица с прогулками пешком, ежедневными на завтрак четырьмя блинами, с горьковатым топленым маслом и жидкой сметаной. Старших возили осматривать Зимний дворец и Эрмитаж. Младшим предоставлено было сновать по зале и коридорам, читать поучительные книжки, где добродетель торжествует, а порок наказывается, или же играть «в картинки» и «перышки».

      Глава XIX

      Пост. Говельщицы

      Прощальное воскресенье было особенным, из ряда вон выходящим днем институтской жизни.

      С самого утра девочки встали в каком-то торжественном настроении духа.

      – Завтра начало поста и говенья, сегодня надо просить у всех прощения, – говорили они, одеваясь и причесываясь без обычного шума.

      В приеме те, к которым приходили родные, целовали как-то продолжительно и нежно сестер, матерей, отцов и братьев. После обеда ходили просить прощенья к старшим и соседям – шестым, с которыми вели непримиримую «войну Алой и Белой розы», как смеясь уверяли насмешницы пятые, принявшиеся уже за изучение истории. Гостинцы, принесенные в этот день в прием, разделили на два разряда: на скоромные и постные, причем скоромные запихивались за обе щеки, а постные откладывались на завтра.

      – Как ты думаешь, тянучки постные? – кричала наивная Надя Федорова через весь класс Бельской.

      – Ну конечно, глупая, скоромные; ведь они из сливок.

      – Так это белые, а я про красные спрашиваю…

      – Да ведь они тоже на сливках.

      – Неправда, из земляники.

      – Фу, какая ты, душка, дура! – не утерпела Бельская.

      – Медамочки, это она в прощальное-то воскресенье так ругается! – ужаснулась Маня Иванова, подоспевшая к спорившим, и прибавила нежным голоском, умильно поглядывая на тянучки: – Дай попробовать, Надюша, и я мигом узнаю, скоромные они или постные.

      На другое утро мы были разбужены мерными ударами колокола из ближайшей церкви, где оканчивалась, по всей вероятности, ранняя обедня.

      В столовой пахло каким-то еле уловимым запахом.

      – Это от трески, – нюхая вздернутым носиком, заявила опытная в этом деле Иванова.

      Выходя из столовой, мы задержались у меню, повешенного на стенке у входной двери, и успели прочесть: «Винегрет и чай с сушками».

      – Вот так еда! – разочарованно протянула Маня. – Кто хочет мою порцию винегрета за пучок сушек?

      – Стыдись, ты говеешь! – покачала головой серьезная Додо.

      – Я мытарь, а не фарисей, который делает все напоказ, – съязвила Иванова.

      – Не ссорьтесь, mesdam'очки, – остановила их Краснушка, пригладившая особенно старательно свои огненно-красные вихры.

      В классе нам раздали книжки божественного содержания: тут было житие св. великомученицы Варвары, преподобного Николая Чудотворца, Андрея Столпника и Алексея человека Божия, Веры, Надежды, Любви и матери их Софии. Мы затихли за чтением. Когда Нина читала мне ровным и звонким голоском о том, как колесовали нежное тело Варвары, в то время как праведница