Все шансы и еще один. Кристина Арноти

тоном, – а когда сплю, сплю плохо. А когда я плохо сплю, просыпаюсь в ужасном настроении. А у вас – отличный сон.

      – Когда как, – ответила она. – Зависит от ночи.

      Она задумалась.

      – Странно: проснуться бок о бок с кем-то. В той же кровати. Со мною это впервые случилось. Это все же очень большая близость – оказаться в одной кровати…

      Она еще раз зевнула, не помятая и не утомленная, свежая – ей всего двадцать один год, – она посмотрела на него и сказала:

      – Вам бы надо побриться…

      – Чем? – спросил он. – Вашими добрыми словами?

      Он чувствовал себя облупившимся, словно его подобрал полицейский автобус, отвез в участок, где его насильно дезинфицировали и помыли. «Бродяга, да, господа, я – бродяга. Прошу, требую предоставить мне свободу бродяги».

      – Без бритвы еще можно обойтись, – сказала она, – но без кофе нельзя. Горячий, крепкий кофе. Большая полная кофеварка… И булочки. Много булочек…

      – У вас представление о первом завтраке, как у Гаргантюа. Во всяком случае, еще слишком рано. К счастью.

      Он оценивал расстояние между кроватью и ванной. Надо пройти несколько метров, завернувшись в одеяло или голым, как червяк.

      Она его спросила:

      – Вы не целуете меня? После ночи, проведенной вместе, надо бы поцеловаться.

      – Со времен Адама и Евы мужчины и женщины проводят ночь вместе и расстаются навсегда, не целуясь.

      Он искал часы в кровати, это были чудесные японские часы, электронное чудо техники, миниатюрные, ультраплоские. На их фантастическом циферблате незаметно проходят часы, дни и годы. Чтобы появились красные цифры на черном фоне, нужно было завести до конца это чудо техники, издающее тонкое «бип-бип».

      – Настоящая высоковольтная линия, – сказала Лиза. – Вы ищете ваш билет на самолет?

      – Ваши шутки – идиотские.

      Он добавил тотчас:

      – Ищу мои часы.

      – Может быть, вы их проглотили. Что-то тикает здесь, где нет сердца.

      И она ткнула пальцем в грудь Лорана. Он отодвинулся, чтобы она его не касалась. Наконец он угадал, где лежат часы. Ощупал простыню и вцепился в сокровище, спрятавшееся в складках простыни на уровне ног. Немного истерично, а главное, безапелляционно, часы своим «бип-бип» сообщали, что уже пять часов с половиной. Он надел часы на левую руку. Нашел частицу своей безопасности и вернул себе уверенность. По крайней мере, знал, который час.

      – Милая Лиза…

      – Можно с этим окунуться?

      – С чем «с этим»? Куда окунуться?

      – Не в сливки. В воду…

      – Не знаю. Оглянитесь.

      Она смотрела на него, хотела ему досадить. Она настаивала:

      – Последняя модель, плоская, как бумага, и водонепроницаемая…

      – А мне плевать и еще наплевать. Сейчас я хочу пойти в ванную, причем не голым перед вами.

      – Вы стеснительны?

      Она потянула веревку до конца.

      – Не приставайте ко мне, – сказал он. –