Избранные труды по русской литературе и филологии. Евгений Тоддес

текст письма558:

      Дорогой Борис Михайлович! Сегодня в 3 часа мы похоронили Тынянова – Вас не хватало в кучке людей, проводивших его559. Я не был ему близким другом, не часто с ним виделся и беседовал, но всегда думал о нем и он всегда присутствовал в моей жизни, как, вероятно, и в жизни многих других из нашего поколения. Когда я сейчас представляю себе его биографию и его личность, больше всего я думаю о его ни с чем не сравнимой обаятельности. Остаются, конечно, его книги, и они будут еще служить науке и литературе. Но без него самого они наполовину немы и не объяснят нашим сыновьям и внукам, что он значил, когда жил. С книжками и статьями его я внутренне нередко враждовал560, но всегда и непрерывно тянуло к нему самому, постоянно хотелось его любить. Нужна его биография, нужны вообще мемуары о нашем «замечательном десятилетии»561 («десятилетии» не в буквально-числительном значении) – я уже говорил Вам об этом. Нет никакого самохвальства в трезвом констатировании того факта, что «мы» (Вы понимаете, кого я включаю сюда) прожили в своей молодости нечто «замечательное» поистине, как бы много глупостей и чепухи, как все молодые люди, ни делали562. Все мы теперь «профессора» и «доктора» – Тынянова судьба оберегла от этого – он, пожалуй, оставался в каком-то смысле самым юным и свободным из нас. Всегда буду с умилением и гордостью вспоминать, что я входил в жизнь в этой атмосфере, и Вам, как старшему среди юношей, естественно захотелось сегодня написать. Если бы я был поэт, я написал бы вариацию на тему «Была пора…». Но, как Вы помните, такие стихи трудно бывает дочитать до конца из‐за спазмы в горле563. Горячо Вас обнимаю и прошу жить подольше.

Ваш Г. Винокур564.

      7 января 1944 г. Эйхенбаум отвечал Винокуру: «Ваша открытка, только что мною полученная, тронула и, странно сказать, необыкновенно обрадовала меня. Мне радостно было почувствовать, что в этот момент Вы подумали обо мне. В этом есть что-то по-настоящему дружеское и глубокое. Спасибо! <…> Да, о нашем „замечательном десятилетии“ надо писать, но это не легко… Как странно вышло, что я успел повидать Ю. Н. перед самой смертью! Я был у него в больнице 8-го декабря – и понял, что он умирает»565.

      Прототипы одного романа

      Интерес к прототипу – существенная черта читательского отношения к литературе. Можно сказать, что нет библиофила, который бы не интересовался прототипами героев книги, привлекшей его внимание. Этот интерес поддерживается и исследовательской традицией, нередко приобретая почти детективный характер, когда разыскания озаглавливаются: «По следам героев такой-то книги». Но сама связь «герой – прототип» не однозначна. Разграничение разных ее видов может начаться хотя бы с очевидного различия случаев, когда герой и прототип носят одно и то же имя – как в историческом или биографическом романе, – и когда

558

РГАЛИ. Ф. 1527. Оп. 1. Ед. хр. 364. Цитата из письма приведена в статье: Ивлев Д. Д. Путь к Пушкину: (Из исканий советской филологической науки 20‐х годов) // Проблемы пушкиноведения. Рига, 1983. С. 124.

559

В. Б. Шкловский сообщал Эйхенбауму о кончине Тынянова: «Он умер в больнице 21-го в 10 часов вечера. <…> С трудом устроили похороны. Тело было выставлено в Литинституте. Ночью Винокур и Бонди дежурили и читали Блока. <…> На похоронах были Серапионы, Чуковский, Маршак, Фадеев и Эренбург. [Согласно мемуару Винокура, был и Б. В. Томашевский, сказавший надгробное слово. – Е. Т.] Кончена жизнь друга» (РГАЛИ. Ф. 1527. Оп. 1. Ед. хр. 651). Ср. в воспоминаниях Шкловского и Эренбурга: Воспоминания о Ю. Тынянове. С. 36–37, 306. Еще прежде получения письма, 2 января 1944 г. Эйхенбаум писал Шкловскому: «Итак, наше впечатление было верным – Юры больше нет. Узнал я об этом только 27‐го из „Комсомольской правды“. Никаких подробностей не знаю. <…> Напиши хоть несколько слов». 12 февраля 1944 г.: «Спасибо за письмо о бедном Юрии. Как странно, что я успел его повидать и проститься! Выходит, что я для этого и приезжал в Москву. [В конце ноября – начале декабря из Саратова, куда Эйхенбаум эвакуировался с Ленинградским университетом. – Е. Т.] Кроме твоего письма о Юре, я получил письмо от Винокура, очень хорошее. Читал ли ты его книжку о Маяковском? [Маяковский – новатор языка. М., 1943; в ответном письме Винокуру Эйхенбаум высоко ее оценивает. – Е. Т.]» (РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 785; ф. 2164. Оп. 1. Ед. хр. 345).

560

В одном случае и внешне – в рецензии на статью Тынянова «Пушкин» (Slavische Rundschau. 1929. № 9); о том, как был задет Тынянов этой рецензией, можно судить по его шуточным стихам в письме к Шкловскому (см.: ПИЛК. С. 571). Отметим также неявную полемику со статьей Тынянова «Пушкин и Тютчев» в заметке Винокура о Тютчеве для «Справочника к сочинениям Пушкина», не вышедшего в свет (предисловие датировано в рукописи декабрем 1939 г.): здесь Винокур констатирует равнодушие Пушкина к Тютчеву в отзыве 1830 г., но публикацию 24 стихотворений в «Современнике» считает признанием (ОР РГБ. Ф. 645). Пересмотр вопроса об отзыве 1830 г. предложен в работе: Сидяков Л. С. О статье Пушкина «Денница»: (К спорам о Пушкине и Тютчеве) // Временник Пушкинской комиссии. 1980. Л., 1983.

561

Этому призыву (с отсылкой к мемуарам П. В. Анненкова; адресат письма редактировал и комментировал их в издании 1928 г.) сам Винокур вскоре же (судя по заглавию его заметок – «Несколько слов памяти Ю. Н. Тынянова») и последовал, но воспоминания остались незаконченными, а написанные страницы, по-видимому, недоработаны; так, говоря о «Проблеме стихотворного языка», автор не упомянул о существенном факте – своей рецензии на эту книгу. По сообщению Т. Г. Винокур, ученый предполагал продолжить воспоминания, а также написать статью о Тынянове-пушкинисте.

562

Винокур включает себя в это «мы», несмотря на резкий отход от идей ОПОЯЗа, окончательно определившийся в первой половине 1924 г. Именно в тот момент состоялось его личное знакомство с Тыняновым и Эйхенбаумом. В воспоминаниях Винокур рассказал о своем программном докладе в ГИИИ, посвященном проблеме биографии. Доклад был прочитан 29 мая 1924 г. (Поэтика. Л., 1926. [Вып.] 1. С. 156) и (согласно свидетельству одного из современников) вызвал горячие возражения Эйхенбаума и особенно Тынянова. В автобиографии Винокур так писал о своей позиции этого времени: «О полном отходе от футуризма как идейного течения и формализма как научного метода свидетельствует статья „Хлебников“ („Русский современник“. 1924. № 4), а больше всего изданный <…> совместно с поэтом Ф. Вермелем альманах „Чет и нечет“» (РГАЛИ. Ф. 2164. Оп. 1. Ед. хр. 41; о принципиальном различии в подходе Тынянова и Винокура к поэзии Хлебникова см.: ПИЛК. С. 477, примеч. 55). Понимание работ Тынянова, как и представление о молодых «глупостях», было у адресата и адресанта различным, но в данном случае несовпадение снималось оценкой 20‐х гг. с точки зрения 40‐х.

563

Имеется в виду приведенное П. В. Анненковым в «Материалах для биографии А. С. Пушкина» свидетельство «одного из лицейских товарищей» поэта об авторском чтении стихотворения на «лицейской годовщине» 1836 г.

564

Эйхенбаум цитировал письма Винокура и Шкловского (см. примеч. 5) на вечере памяти Тынянова в Саратовском университете (на котором выступал также Г. А. Гуковский). Тогда же Эйхенбаум написал статью о Тынянове для французского издания журнала «Интернациональная литература» (эти сведения содержатся в его письмах Шкловскому от 12 февраля и 8 марта 1944 г. – РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 783; статья в журнале не публиковалась). Это была новая статья (вошла в сборники воспоминаний о Тынянове 1966 и 1983 гг.), а не новая редакция статьи 1940 г. (см. кн. Эйхенбаума «О прозе»); концепция оставалась неизменной.

565

РГАЛИ. Ф. 2164. Оп. 1. Ед. хр. 345.