Хищники. Анатолий Безуглов

недоуменно посмотрел на часы, на следователя. Такая ранняя весть тревожила…

      – Можно? – заглянул в дверь водитель.

      – Да, Гриша. Что это спозаранку? – поднялся ему навстречу Гай.

      – Здрасте. – Шофер зачем-то снял кепку и вручил директору заповедника вчетверо сложенную бумажку. – Распишитесь, Федор Лукич. И минуты поставьте точно. Мчал на всех парах…

      Гай расписался. И, когда шофер удалился, распечатал телеграмму, пробежал ее глазами и протянул следователю.

      Телеграмма была правительственная. «Срочно сообщите подробности гибели Авдонина тчк обеспечьте доставку тела Москву за счет министерства тчк замминистра Пятаков».

      – А что сообщать? Что? – Федор Лукич растерянно вертел в руках телеграмму.

      За окном проурчал мотор, «москвич» лихо развернулся, снова нарушив тишину утра.

      – Надо ехать в район. Отсюда сразу не дозвониться до Москвы. Такая морока… Попрошу помочь в райкоме.

      Дагурова глянула на часы.

      – В столице уже обедают, – сказал Гай, перехватив ее взгляд.

      «Ну да, расстояние… – вспомнила следователь разницу во времени. – У нас раннее утро, а там далеко за полдень».

      – Мне хотелось бы оформить нашу беседу, – сказала она.

      – Я же не навсегда уезжаю…

      – Хорошо, Федор Лукич, – поднялась Ольга Арчиловна. – Когда вернетесь, оформим протокол.

      – Работайте спокойно. Я сейчас дам команду, чтобы постель, еду – все-все обеспечили… А можно и так: я поставлю подпись, а протокол вы запишите сами.

      – Нет, порядок есть порядок.

      …С чего начать допрос Осетрова, Ольга Арчиловна пока себе не представляла. Еще со студенческих лет она помнила, что поведение преступников делится на три категории. Первая – преступник говорит правду. Это проще всего и бывает в случаях неумышленного преступления, искреннего раскаяния или оттого, что он застигнут врасплох. Вторая – преступление умышленное, тщательно подготовленное. Тогда заранее разрабатывают версию о своей непричастности, алиби и так далее. Этот случай самый серьезный. Третья – когда преступник не допускает даже и мысли о разоблачении. Но, почуяв, что у следователя есть улики, врет напропалую, что и помогает припереть его к стенке…

      Так или иначе, первый допрос очень важен. И для следователя и для преступника. У Дагуровой были в руках кое-какие козыри. Но как поведет себя Осетров? Шагая к дому участкового инспектора, Ольга Арчиловна вдруг явственно ощутила на себе чей-то взгляд. Остановилась. Оглянулась. Никого.

      «Что за чушь? Неужели нервы?» – подумала она и зашагала дальше.

      Однако тревожное состояние осталось. Усилием воли она заставила себя не смотреть по сторонам – нечего поддаваться слабостям. И все же какая-то сила подтолкнула повернуть голову и глянуть в окно небольшой избенки. Пожалуй, самой неказистой в поселке. И сначала увидела глаза. Неестественно раскрытые, жгуче-черные, на неподвижном, как маска, лице вписались в рамку окна, наискось перекрытого занавеской.

      Это была женщина.

      Занавеска