Хищники. Анатолий Безуглов

рукой лесник.

      – Аварии что, только в городе бывают?

      – Я аккуратно… Не превышал…

      Все сказанное отразилось в протоколе в одной строке: «В ночь на 27 июля находился на свадьбе у приятеля…»

      Дальше Осетров рассказал, что, приехав домой, оставил мотоцикл у себя дома на кордоне, пересел на лошадь и до обеда находился на своем обходе. В середине дня посетил Турунгайш. Передал Гаю карточки наблюдений, скопившиеся за неделю…

      – А что это за карточки? – поинтересовалась следователь.

      – Какие звери встречаются, птицы. Их следы. Наша основная работа. Где встретил, в каком количестве… Так учитываются обитатели заповедника…

      – С кем встречались еще? – спросила Дагурова. – Я имею в виду – здесь, в Турунгайше?

      – С Юрием Васильевичем.

      – Кто он?

      – Сократов… Научный сотрудник.

      – Еще с кем? – продолжала следователь.

      – С Чижиком… То есть с Мариной… Дочерью Федора Лукича.

      – О чем вы с ней беседовали?

      – О разном… Завтра она в Москву уезжает…

      «Завтра? Странно, – подумала Ольга Арчиловна. – Почему же Гай ничего об этом не сказал? Да-а, директор заповедника очень не хотел, чтобы я увиделась с его дочерью… Но почему?»

      – Авдонина встречали в тот день?

      – Нет, – отрицательно покачал головой Осетров.

      – А знали, что он приехал?

      – Откуда?

      – Может, Марина сказала? Или этот… Юрий Васильевич?

      – Нет, мне никто ничего не говорил, – угрюмо повторил лесник.

      – А в котором часу вы были тут?

      – Около двух…

      «Уточнить у Гая, когда 27 июля появился в Турунгайше Осетров и когда приехал Авдонин», – записала в блокнот Дагурова и снова обратилась с вопросом к леснику:

      – А дальше?

      – Я поехал домой… Вздремнуть хотел немного. Ведь всю ночь не спал… Да не удалось.

      – Почему?

      – Шишкарей засек.

      – Кого? – не поняла следователь.

      – Ну людей, которые шишку бьют. Кедровую. Орехи промышляют… А у нас запрещено. На то и заповедник…

      – Вы их остановили?

      – А как же! Человек шесть прятки со мной затеяли… Но одного я схватил… В руках байдон[2] – кувалда пуда в полтора… Чуть меня не задел. Провозился с ним больше часа… Все умолял отпустить, не составлять акт… Спустишь раз – повадно будет, – покачал возмущенно головой Осетров. – Ведь знают же, подлецы, что нельзя! Нет, лезут… Главное – орехи только-только созревать начали. Представляете, с какой силой надо бить по стволу этим самым байдоном, чтобы несколько шишек упало? Так и уродуют кедр! – горячился лесник. – А им все до фонаря…

      – Ну вы составили акт. А потом?

      – Какой уж там сон. Разозлился я… Думаете, приятно задерживать? Честное слово, за людей стыдно! – Осетров провел ладонью по лицу. – А с другой стороны – как тайгу уберечь? Зверье и прочее? Вот и приходится… – Лесник вздохнул, помолчал. Затем продолжил: – Потом с Мариной встретились…

      – Где?

      – У Монаха, – показал он рукой в окно. –

2

Байдон – дубина, которой ударяют кедровые деревья, чтобы стрясти шишки (местн.).