Слуга. Николай Александрович Старинщиков

стволом. В нем застрянет и не такая болванка.

      – Еле тебя нашла, – щебетала дама. – Неделю кручусь, и все без толку, пока случай не помог.

      Она указала рукой на головни.

      – Где ж ты жила?

      – У местного батюшки.

      – У попа?

      Михалыч замер, прислушиваясь: за бугром, на соседней улице, двигался автомобиль. Электрический свет прыгал по огородам. Напарница обошла головешки пожарища и уже ухватилась за край сруба. Михалыч не шевельнул пальцем. Через секунду она легла рядом, дыша Кожемякину в грудь. В руках у нее был израильский автомат.

      Сеанс телефонной связи закончился. Кошка недовольно открыла глаза. Михалыч сгреб ее за шиворот и посадил у карниза.

      Автомашина приближалась. Вошла в улицу и остановилась на бугре, потушив фары. Это был джип, внедорожник.

      Напарница замерла. Почему-то Михалыч верил ей. Выходит, беготня по вагонам и всё остальное – мартышкин труд. На кого же тогда он в вагоне наткнулся?

      – Кстати, цела ли моя косметичка? – зашептала дама, касаясь Михалыча упругим бедром. Господи, в такой момент ее интересовала пустяковая вещь.

      – Цела…

      Михалыч смотрел в прицел. Господа на бугре между тем, опустив стекло, жестикулировали в салоне. Пассажир показал пальцем, и водитель в ответ кивнул. Затем стекло поднялось, оба субъекта вышли из машины, после чего квакнула сигнализация.

      Они уверенно двигались к пожарищу. Остановились. Затем, лавируя меж головешек, пошли к огороду.

      – Приятно? – спросил один. – Смотреть на дело рук своих?

      Вероятно, он любил эту фразу и казался себе суперменом.

      – Если честно, то не очень…

      – Закладываешь термичку, подпираешь дверь и возвращаешься. Короче, делаешь так же, как в прошлый раз. Усек?

      – Скоро здесь не останется домов…

      – Не твое дело. На этот раз мы с ним покончим. Шеф будет доволен…

      – Кто он? Скажешь ты, наконец-то?

      – Политик – вот кто. Скоро рассвет, а нам еще надо успеть вернуться.

      Распоряжался старший по возрасту. Молодому, как видно, приходилось исполнять чужие прихоти. Он ничего уже не мог поделать. Он подписался на облигацию займа, и жизнь у него после этого стала как сплошной заём. В руках он нес темную сумку с ремнями.

      Его покровитель остался на месте, тыча кнопки мобильника:

      – Все нормально… Стоим на месте. Молодой исправит ошибку… Я лично контролирую…

      Это был не рядовой бандюган. Первым на мушку следовало брать именно его. Михалыч прицелился. Выстрел из винтовки оказался беззвучным и почти без отдачи. Бандюган упал навзничь в крапиву. У него дергались ноги. Через секунду он затих.

      Фигура «брандмейстера» темнела у городьбы. Михалыч прицелился и положил поджигателя в картофельную ботву.

      Михалыч узнал их. И Физик узнал бы, если б остался жив: те самые были ребята, что следили за Физиком.

      У Михалыча дрожали колени.

      – Что с тобой, полковник?

      – Я убил человека…

      – Двоих…

      – Я всю жизнь собирал информацию…

      – Может,