Пушки царя Иоганна. Иван Оченков

меня гром!.. Что с тобой стряслось, старина? – не могу удержаться я от восклицания. Раньше Ян был крепким, уверенным в себе моряком, а теперь на меня смотрела лишь тень былого человека. Худой, чтобы не сказать изможденный, с обильной сединой в волосах, в поношенной одежде с чужого плеча. И лишь глаза, горящие неукротимым огнем, напоминают того прежнего Петерсена, способного сутками не выпускать из рук штурвал или яростно сражаться в абордажной схватке.

      – Это долгая история, – вздыхает шкипер.

      – Я никуда не тороплюсь! Что с моими кораблями?

      – Увы, мой кайзер, теперь у вас нет кораблей.

      – Рассказывай, черт тебя подери. Что произошло: шторм, пираты – что?..

      – Датчане.

      – Что? Послушай, я не могу тащить из тебя каждое слово клещами! Рассказывай, что бы с тобой и моими кораблями ни произошло.

      – Это случилось три месяца назад. Я только что привел из Голландии новенький флейт, построенный по вашему приказу для замены совсем уж обветшавшей «Благочестивой Марты». Прекрасный корабль получился, доложу я вам! Ходкий, маневренный, хотя и почти в два раза больше нашей старушки. Команде он тоже сразу полюбился, как и то, что название осталось прежним. Мы думали, что оно принесет нам удачу, да только ошиблись…

      – Ближе к делу, дружище.

      – Мы вышли из Ростока с грузом для вашего величества и людьми господина Рюмме. Плавание проходило благополучно, пока неподалеку от побережья Померании нас не окружили корабли под флагами короля Кристиана. На наших мачтах был поднят штандарт Мекленбурга, а потому я не слишком встревожился, однако приказал команде вооружиться и зарядить пушки. А вот Карл, как видно, чуял беду и приказал мне спрятать кое-какие бумаги. Это было несложно, ведь я как никто знал нашу красавицу. Но не успел я вернуться на мостик, как подошедший в упор галеон залпом смел все с палубы нашего корабля. Очевидно, только мое отсутствие спасло мне жизнь, потому что многие бывшие наверху оказались убиты или ранены…

      Как видно, шкиперу было тяжело вспоминать эти события, и он на минуту замолчал. Затем, собравшись с духом, Ян продолжил свой рассказ:

      – Они взяли нас на абордаж. Мы пытались сопротивляться, но их было гораздо больше. К тому же, говоря по совести, большинство матросов, видя, что дело плохо, бросили оружие. Только я, Карл и его люди продолжали отчаянно драться, но силы были не равны и вскоре многие были убиты, а других схватили и обезоружили…

      – Что с Рюминым? – не выдержал я.

      – Карл, или, как вы его зовете – Клим, был, как и я, ранен. Нас взяли в плен. Пока мы дрались, то же самое проделали и со «Святой Агнессой». Конечно, ее не так жалко, ведь она уже совсем стара, однако…

      – К черту пинас! Что было дальше?

      – Высадившиеся на судно датчане перерыли его сверху донизу. Затем утащили все самое ценное к себе на корабль, включая Рюмме и других русских. Меня же и других моряков заперли в трюме. Больше я не видел вашего посла.

      – Как ты спасся?

      – Поднялся