Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый. Нелли Шульман

привести к появлению в синагоге нежелательных посетителей, – прочел Нуссбаум, – то есть негров. Они имеют в виду заседания городского движения за гражданские права чернокожих… – Аарон подозревал, что без еще одной бомбы дело не обойдется:

      – Или они подложат самодельный пугач в мою машину, – нарочито весело сказал кузен Джону, – но я не растерял навыков, полученных в «Голани» и проверяю свой рыдван каждое утро… – в «Голани» кузен нахватался и арабского языка:

      – Мы говорили с ним по-арабски, – задрав ноги на стол, Джон изучал сегодняшний выпуск «Аль-Баат», – на рыночном языке, однако я разбираю кое-что напечатанное…

      На первой странице газеты красовался кричащий заголовок: «Американцы публично отказываются от своего гражданства и сжигают паспорта в консульстве!».

      Джонатан Брэдли стоял с плакатом: «Янки, вон из Вьетнама!». Халида, в кокетливо завязанном платке и ловко сидящих джинсах, держала второй призыв: «Позор сионистскому правительству США! Все на борьбу с мировым еврейством!». Рядом полыхал небольшой костерок. Среди языков пламени виднелись звезды и полосы американского флага. Не желая рисковать отсидкой в сирийской тюрьме, они решили не срывать знамя с подъезда консульства, а привезти флаг из Афин.

      Джон потянулся:

      – Мы разорвали наши паспорта на глазах журналистов и развели костер. Из консульства выбежали охранники, но местные полицейские объяснили, что мы ничего не нарушаем… – Джонатан с Халидой устроились на противоположной стороне улицы. Охранники, по мнению Джона, сработали на совесть:

      – Консульство предупредили, – он пробежал глазами сухое заявление консула, сожалевшего о радикализме нынешней молодежи, – нам остается ждать гостей… – он перебросил газету Халиде:

      – Ты отлично получилась на снимке, – одобрительно сказал юноша, – я не такой фотогеничный…

      В интервью они с Халидой распространялись о ненависти к продавшейся сионистам Америке и желании вступить в ряды борцов за свободу. Халиду местные газетчики назвали символом страданий палестинского народа:

      – Малышкой потеряв родителей от рук сионистских захватчиков, Халида Ахдиб оставила спокойную жизнь в Америке, чтобы присоединиться к соплеменникам, сражающимся за честь и достоинство палестинского народа… – громко прочла девушка:

      – Хорошо пишут, – Джон сжевал баклаву, – слезы на глаза наворачиваются… – он приложил палец к губам: «Тише!». Сквозь грохот музыки в соседнем кафе и гудки вечерней пробки на улице Джон разобрал чьи-то хозяйские шаги:

      – Не один человек, а несколько… – накинув на голову платок, Халида приоткрыла дверь. Джон хорошо помнил догматы ислама:

      – Ей нельзя быть со мной в одной комнате без свидетелей. Ладно, мы американцы, то есть бывшие американцы, можно простить наше вольное поведение… – в проеме показались легкие десантные ботинки.

      Он носил полевую