Синее слово. Екатерина Беляева-Чернышёва

      3. ПАРИЖ

      Нежнейший свет струится сквозь листы

      и жмурится разнеженное утро,

      и беспечальной плёнкой гладь воды

      отобразит оттенки перламутра.

      Я вспоминаю Петербург зимой,

      снег, тяжело свисающий с ограды,

      тревожность неба и метельный вой

      или Невы немёрзнущей раскаты.

      Я вспоминаю. А вокруг шумит

      под щебет птиц неумолчное лето

      и запах кофе в воздухе разлит,

      и неумело плачет скрипка где-то…

      На улице, пронизанной насквозь

      прохладой, ленью, диким виноградом,

      мне чудится, что я – случайный гость,

      смутившийся недоуменным взглядом.

      Я лишний здесь, где жимолости цвет

      как россыпь звёздочек усеял пол кленовый,

      увил веранду – и как будто нет

      ни сожалений, ни прошедших лет,

      ни горечи, ни времени примет,

      ни нас самих – лишь утра тёплый свет

      и Петербургский снег лиловый.

      4. БЕЗВРЕМЕНЬЕ

      Каждый сходит с ума как умеет, не больше.

      Прозрачная осень

      заплетает объятья в косы и слово «вечность»

      растирает в руках, как последний зелёный листик.

      А давай говорить за себя —

      я боюсь, это всё, что мы можем.

      Даже если напрасно – так хотя бы всё-таки честно.

      Объясни мне только: зачем ничего не знаем?

      Неужели горячие волны не нашей боли

      как прибой – бессмысленно чем попало играют

      и, на берег выбрасывая измочаленные ошмётки,

      тянут мокрые руки к душам бессильно-гневным?

      5. ОДИНОЧЕСТВО

      Безлюдье города! Безмолвье разговоров!

      Отчаянье сквозь равнодушный смех.

      Холодных лет, как затворённых створов

      не одолеть. Укрыться ото всех,

      уйти в себя – как в раковину, в горечь,

      вкусив отраву памяти и лжи,

      и ощутить беспомощность и немочь,

      на здешние взирая кутежи.

      Остановиться. Пал великий голем,

      оплыл горой – и замер страшный бег.

      Мы были – каждый – выброшены морем

      истори на чуждый сердцу брег.

      Отплёвываясь от песка и соли,

      забивших горло плотной немотой,

      мы шли вперёд и ноги нам кололи

      колючки жёстких трав земли чужой.