Синее слово. Екатерина Беляева-Чернышёва

вертится планета —

      рывок – рука скользнула вниз

      и все слова оборвались…

      3. СЮЖЕТ

      Вилы в руки и чуть рассвет —

      прошлое вороши.

      Что-то нынче моден сюжет

      о продаже своей души.

      А мне и нечего написать,

      правды не утая.

      Ну как я могла бы её продать,

      если она – твоя?

      4. ТВОЯ. МОТИВ

      Йенифер, хотя дело не в ней

      «На веки вечные. Отныне.

      Иди, скитаясь по земле».

      За что тебя – приговорили

      на веки вечные ко мне?

      Мои слова сплелись с твоими,

      как руки в нежности одной.

      За что меня – вознаградили

      на веки вечные – тобой?

      Соблазн – осеннею порою

      поддаться сладостной волшбе,

      уйти в туман. Но что я стою,

      когда не помню о тебе?

      Когда пристойно и по плану,

      и всё быстрей скользят года —

      кто мне ответит, чем я стану,

      что мне останется тогда?

      Мы дальше, дальше. Что в итоге?

      Наш путь и счастлив, и нелеп.

      Всё крепче связаны дороги

      по воле Мастера Судеб.

      И что бы ни было, отныне

      я предрекаю свой исход:

      твоё шепну с улыбкой имя,

      пересекая Лету вброд.

      5. БОЛЬ. АРМАГЕДДОН

      Красною нитью сквозь путаный рунный узор,

      красною, перевитою с мучительным утром;

      заревом долгим затянет мутящийся взор,

      будет в безумство низвергнут считавшийся мудрым.

      Эта реальность уже обесцветила страх;

      словно обрывки, плывут раскалённые мысли;

      время уснувшею тенью укрылось в углах;

      слов перестук, перезвук, отделённый от смысла.

      Это рожденье стиха, это сбывшийся миф,

      после которого только безмолвное «кану»…

      Мир перекатится навзничь, бессильно открыв

      рваную, клочьями в небо глядящую рану.

      6. ФИНАЛ

      Чёрными каплями падает яд,

      чёрные птицы над пашней летят,

      чёрной дорогою стелется пыль,

      снова и снова сбывается быль.

      Жесты знакомы, рисунок бровей.

      Небо расчертят изломы ветвей.

      Пальцы не дрогнут, но хладны как лёд.

      Все предсказания – в круговорот.

      Ворот, воронка, крушенье и крошево,

      даже в финале не будет хорошего.

      Жёсткая корка, сухой переплёт;

      жанром предписан суровый исход.

      Ну а герои, предсмертно хрипящие —

      будем же взрослыми! – ненастоящие.

      Был бы сюжет и словарный запас…

      Только обломки придавят и нас.

      Мы, рисовавшие жизнь как градацию,

      сможем сполна оценить кульминацию.

      И очевидность проглянет из тьмы:

      боги-создатели – это не мы.

      В руны сойдутся изломы веков.

      Необъяснимы причуды богов.

      Ночь,