Бессердечная. Марисса Мейер

даже тесными по сравнению с привычными ей мимолетными и благопристойными касаниями рук во время вальса или кадрили.

      – Вы доктор? – спросила она.

      Подняв голову, он снова улыбнулся обезоруживающей улыбкой.

      – Я шут, миледи, а это даже лучше.

      – Почему же шут лучше доктора?

      – Разве вы не слышали, что смех – лучшее лекарство?

      Она помотала головой.

      – Если так, почему бы вам не повеселить меня какой-нибудь шуткой?

      – Как угодно миледи. Что есть у шута и кота, чего нет у ворона и короля?

      – И что же это?

      – Буква Т.

      Кэтрин и сама не ожидала, что так рассмеется, да еще и хрюкнет самым неподобающим для леди образом – из-за этого над ней частенько подтрунивала Мэри-Энн. В смущении она вырвала руку у шута и прикрыла нос.

      Обрадованный шут просиял.

      – Быть не может! Настоящая, живая леди, которая так смеется! Я был уверен, что это выдумка, нечто вроде мифологических существ. Умоляю, сделайте так еще раз!

      – Ни за что! – пискнула она, покраснев до ушей. – Перестаньте. Шутка вообще-то была совсем не смешная, просто я сейчас немного не в форме.

      Шут сделал серьезное лицо, но глаза все равно смеялись.

      – У меня и в мыслях не было вас обидеть. Для человека моего ремесла такой смех дороже золота. Теперь я буду из кожи лезть, лишь бы услышать этот звук еще хоть разок. А лучше каждый день. Нет – дважды в день, и еще хоть бы раз перед завтраком. Королевский шут должен ставить перед собой высокие цели.

      Кэтрин ничего не понимала. Дважды в день? И один раз перед завтраком?

      На щеках у нее снова выступил румянец.

      Заметив это, шут со смиренным видом выпустил ее руку.

      – Вы же… ведь это вы и есть, правда?

      Кэт смотрела на него и в его глазах видела лимонное дерево, за одну ночь выросшее у нее в спальне, успевшее оплести ветвями балдахин и дать спелые, сочные плоды.

      – Я и есть?

      – Будущая Червонная Королева?

      Ее щекочущее веселье улетучилось с одним болезненным вздохом.

      – Простите?

      – О, вам не за что просить прощения! – В его глазах мелькнуло сомнение, он нахмурился. – Возможно, извиниться следует мне? Я не хотел опережать события. Просто Король намеревался сегодня на балу просить руки своей избранницы, и… глядя на ваше платье, я предположил…

      Кэтрин опустила глаза. Юбка окружала ее ярко-красным удушливым кошмаром.

      – Он не говорил, у какой именно девушки собирается просить руки?

      – Нет, миледи. Я знаю лишь, что она дочь лорда, хотя это едва ли намного сужает круг. – Шут откинулся назад, опираясь на ладони. – А от чего вы так стремительно убегали?

      – Убегала? – Кэт удалось изобразить довольно правдоподобную улыбку. – Я просто хотела подышать свежим воздухом. В такие теплые вечера в бальном зале бывает довольно душно.

      Шут с озабоченным видом уставился на траву.

      – Король еще не сделал объявления, когда вы вышли?

      – Ничего об этом не слышала.

      Она