Из жизни Димы Карандеева. Дмитрий Викторович Лукин

что никаких женщин не надо ему, только бы написать хоть одну вещь так вот, как Распутин написал про своих старух. И все равно Шаров подумал: «Нет, буду-ка я писать не только это. Нет, я человек, а значит, греховен. Я буду честнее – я хочу быть всяким, таким, какой я есть».

      И до Шарова стали лучше доходить слова его институтского мастера о том, что литература – это не холод, это наоборот… это что-то обнаженное, это настоящее, это больное… Нет, он понимал это раньше, но не чувствовал так отчетливо.

      И значит, если хочешь быть настоящим писателем, то не удастся избежать страданий. Настоящая литература – это совесть… «А мучила ли она меня когда-нибудь? Перед всеми, хотя бы перед…»

      «И не такая, совсем не такая самовлюбленность!..» «А вот бы все-таки сделать так, чтобы все совместить… – невольно приходили Алексею в голову старые мысли. – Что ты напишешь настоящего, если ты холодный Батлер? Но стоп… а Лермонтов?..»

      И некому было сделать так, чтобы он услышал фразу из той его любимой детской сказки: «Петер, достань себе горячее сердце! Достань себе горячее сердце, Петер!»

      А потом Шаров впервые полностью прочитал Библию. И вот Шаров уже почему-то думал: «Наверное, в конце жизни встает перед человеком такой вопрос – если Бога нет, то пассивность, скука и горечь, а если есть, то последний внутренний рывок добра, наиосознейшая окончательная потребность в нем».

      Тайна подмосковного поселка

      Любимым, страшным

      и таинственным книжкам

      из моего детства посвящаю…

      И опять же родному поселку К-во…

      Глава 1. Приехали

      Студент четвертого курса одного московского ВУЗа Василий Телкин ехал с институтскими друзьями на доставшуюся его отцу в наследство подмосковную дачу. Дача старая, располагалась в сорока километрах по Казанскому направлению, в так называемом поселке городского типа, завещана была Телкину-старшему его умершей теткой.

      Поселок не очень большой и в меру зеленый. В свое время город активно наваливался на него, но потом остановился с занесенным кирпично-бетонным кулаком, застыл вблизи очередного деревянного домика с садовым участком. Подле домика проходила детская железная дорога, по которой летом ездил маленький синий паровозик. Дорога эта являлась своеобразной границей между городом и поселком. За ней высота домов постепенно возрастала: за двухэтажными кирпичными появлялись пятиэтажные, и так доходило до двенадцатиэтажек.

      Компания была веселая и шумная, состояла из восьми человек. К превеликой Васиной радости, основной ее костяк составляли девушки. Была тут и Васина в прошлом близкая подруга, институтская любовь Олька Елагина, чуть щекастая красотка с выдающимися бедрами. Сегодня Вася кисло смотрел на Олю по причине отсутствия на ней косметики.

      Ехали знаменитые на курсе подруги-сплетницы: Ленка Громова, Таня Вилкина и Евгения Фобейко. От Громовой Телкин особенно