Его любимая скрипачка. Мишель Смарт

меня хорошей девочкой…

      – Что вы сделаете? Ударите меня снова?

      Амалия дернулась, но это был бесполезный жест. Она оказалась в стальной ловушке.

      – Вы меня пугаете, – сказала она.

      – Я знаю, и я прошу за это прощения. Я отпущу вас, если вы обуздаете эмоции и не наброситесь на меня снова.

      Как ни странно, его глубокий голос возымел желаемый эффект. Поджав губы, она сделала глубокий вдох и почувствовала запах его тела. Сглотнув, она внезапно ощутила его горячее дыхание на своих волосах. Ее нервы были на пределе.

      Она не могла перевести дыхание. Ее сердце билось так сильно, что она слышала, как его биение отзывается эхом у нее в ушах. Стояла тишина. Амалия чувствовала, как мускулистый Талос замер.

      Она больше не слышала и не ощущала его дыхание.

      Она слышала только пульсацию крови у себя в ушах.

      Наконец он отпустил ее руки и позволил ей встать на ноги.

      На дрожащих ногах Амалия отскочила в противоположный конец кухни. Там она прерывисто вздохнула, от напряжения у нее болела грудь.

      Талос спокойно надел плащ, обмотал темно-синий шарф вокруг шеи и закрыл портфель.

      – В шесть часов, дорогая. Я уважаю ваше решение, но знаю, что, если ваш ответ останется отрицательным, последствия будут реальными и быстрыми.

* * *

      У Амалии зазвонил телефон.

      – Мама?

      – Милая, я кое-что узнала. Я не дозвонилась до Пьера.

      Мать Амалии была подавлена. Словно Пьер Гаскин был обязан постоянно держать в руках свой телефон на случай, если Колетт Бартез – самая известная классическая певица в мире – соизволит ему позвонить.

      – Но я поговорила с его очаровательным помощником, который сказал мне, что сегодня утром он приехал поздно в офис, выдал каждому работнику по пятьсот евро и сказал, будто уходит в отпуск на ближайшие три месяца. А потом он уехал в аэропорт.

      – Похоже, он все-таки его продал, – пробормотала Амалия.

      Еще две недели назад Пьер Гаскин – бывший владелец Музыкального театра, изо всех сил старался найти деньги на оплату счетов за отопление.

      – Похоже на то, милая. Скажи мне, зачем принц Талос купил театр? Я не знала, что он меценат.

      – Понятия не имею, – ответила она, ее кожу начало покалывать при упоминании его имени. Она нахмурилась, потому что ей не нравилось врать.

      Она не рассказала своей матери ничего из того, что случилось в прошедший уик-энд, потому что у нее не было сил справиться со своей реакцией на Талоса.

      – Я знала его отца, принца Летантоса… – Голос матери стал мечтательным. – Я пела для него однажды. Он был таким… мужественным!

      – Мама, мне надо уходить.

      – Конечно, дорогая. Если ты снова встретишься с принцем Талосом, передавай ему от меня привет.

      – Передам.

      Положив телефон на стол, Амалия провела руками по лицу.

      Ей оставалось только одно – сказать Талосу Каллиакису правду.

      Глава 3

      Когда Талос нажал на кнопку звонка входной двери Амалии, он знал, что она будет его