Мерзкие дела на Норт-Гансон-стрит. Крэйг С. Залер

обвел рукой зал. – У нас здесь двадцать четыре парня со значками, включая тебя и тех, у кого сегодня выходной. В соответствии с последней переписью население Виктори составляет двадцать шесть тысяч человек. Таким образом, у нас один полицейский приходится на тысячу человек, что значительно меньше минимально допустимого уровня.

      Беттингер уже знал об этой отрезвляющей статистике из отчета, который ему предоставил прежний босс.

      – Похоже, ты уже в курсе, – заметил его собеседник. – Впрочем, цифры не совсем точные: еще от шести до десяти тысяч человек живут в брошенных домах и канализационных трубах. Они не входят в основной список.

      Детектив попытался представить жизнь в канализационных трубах Виктори.

      – В результате, – продолжал Зволински, – на каждого офицера нашего участка приходится тысяча четыреста человек. Однако и это еще не самое плохое. Примерно семьдесят процентов мужчин Виктори в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет имеют судимости. И можно не сомневаться, что жители заброшенных домов и канализации увеличивают этот процент до восьмидесяти…

      За восьмеркой следует ноль.

      Беттингер состроил гримасу.

      – Таковы жутковатые цифры. – Шеф щелкнул костяшками пальцев. – Каждый офицер несет ответственность минимум за семьсот преступников, из которых от четырехсот до пятисот совершали акты насилия.

      Жюль подумал, что его семье следует переехать в город, который расположен дальше, чем в восьмидесяти милях от Виктори.

      – Я описал общую картину того, что здесь происходит, – сказал инспектор, – и тебе следует держать это в голове, когда будешь выбирать дела, на которые стоит тратить время. Спасать жизни невинных людей важнее, чем не давать гангстерам стрелять друг в друга. Помешать гангстерам убивать друг друга важнее, чем посадить в тюрьму продавца наркотиков. «Закрыть» наркоторговца важнее, чем поймать угонщика машин. Не стоит убивать в комнате мух, когда там летает шершень.

      – Понятно. – Беттингера воодушевила мысль о боссе, который казался разумным полицейским, а не бюрократом.

      – Есть три вещи, помогающие закрывать дела: работа, удача и глупость плохих парней. Первое можно контролировать, но во многих случаях этого недостаточно. К тому же у тебя всегда – всегда! – больше дел, чем ты способен расследовать, и твои главные решения связаны с выбором того из них, за которое стоит браться.

      – Я в состоянии выделить приоритеты, – ответил детектив.

      – Твой напарник очень своенравен. – Инспектор показал рукой через зал. – Вон тот большой черный парень в бинтах.

      Жюль посмотрел в указанном направлении: за ободранным письменным столом сидел очень крупный хорошо сложенный чернокожий в оливково-зеленом костюме, с носом, как у быка, и с марлевыми повязками на лице и шее. Его маленькие глазки смотрели в компьютер, который пережил девяностые годы.

      – Его зовут Доминик Уильямс, – добавил Зволински.

      Беттингер посмотрел на босса.

      – Своенравен?

      – Он нарушил несколько законов