Драматургия. Артур Олегович Лазарев

такой же самоидентификацией бредит и известнейший герой Достоевского Родион Раскольников – тварь я дрожащая или право имею? Этот вопрос в будущем даст Сартру пищу для многих размышлений, но в парадигме Достоевского всё предрешено – Раскольников (как и его создатель) находит утешение в Боге. Отсюда можно сделать неутешительный для многих вывод, что тварь дрожащая права не имеет, ведь это противоречит высшему императиву в лице Творца и низшему в лице собственной совести. Ещё один персонаж Достоевского, Иван Карамазов, повторяет душевные переживания Раскольникова, приходя к старой как мир формуле «если бога нет, то всё позволено». Можно вспомнить также и князя Мышкина из романа «Идиот», и прочих персонажей Фёдора Михайловича, рефлексирующих на темы самопознания и внутренней свободы. Этот глубоко религиозный писатель, по примеру Христа, приходит не к тем, кто счастлив и прекрасен, а к им же созданным заблудшим овцам, чтобы с невозмутимостью патологоанатома вскрыть их глубинные пороки и переживания. «Без Бога вы мертвы, и я могу это доказать», – говорит Достоевский каждым своим произведением. Поэтому все его герои – неплохие в общем-то люди – обречены на ад внутри себя, покуда не увидят свет в конце тоннеля и не пойдут ему навстречу… Или же, напротив, не пойдут от него прочь? Ведь и с христианской, и с атеистической точки зрения человек свободен и волен сам выбирать, как и для чего ему жить. То есть, покончив со своей самоидентификацией, приняв себя в той или иной роли, человек выходит на следующий уровень – как распорядиться этой своей ролью. И здесь он вступает в прямые отношения с вопросом свободы. Стремящийся к абсолютной свободе человек рано или поздно освободит себя не только от давления внешнего мира, но и от внутренних надсмотрщиков в виде Бога, совести, морали, этики и т. д. Такой человек скажет: «Я самодостаточен, я могу стать кем пожелаю или оставаться тем, кто я уже есть, – мне не нужны никакие боги и их культы, я сам бог своего бытия, я ограничен лишь временем, но не целями и средствами». Вопрос Раскольникова для такого человека потеряет смысл, ведь нет никакой дрожащей твари и все права в наличии. Эта точка зрения весьма распространена, особенно после философской революции Фридриха Ницше, который считал, что индивид сам вправе соизмерять свою нравственность в зависимости от ситуации. Как раньше шутила советская интеллигенция: «Иногда дать человеку по лицу – это преступление, иногда – это необходимость, а иногда и подвиг». Так вот условный ницшеанец, помимо выбора, давать или нет кому-то по лицу, ещё и самостоятельно делает выбор, как это оценивать, а, следовательно, сознательно отстаивает данный выбор, не отвлекаясь на чьё-то постороннее мнение. Как мы знаем в итоге философия Ницше стала вдохновителем фанатиков Третьего рейха, но на мой взгляд это говорит не о низком уровне данной философии, а о низком духовном уровне её потребителей, которые смогли лишь пройти по верхам и взять только то, что они сами посчитали нужным.

      Здесь наступает