Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля. Владимир Лузгин

и бил с носка

      Вместе с теми, вместе с теми,

      Кто не ссучился пока.

      Ведь не зря же жребий божий,

      Разделяющий людей,

      Даст любому, что тот сможет

      Удержать в судьбе своей.

      Потому и был я в доле,

      Встречен, принят, окормлён

      Женщиной, тюрьмой и волей

      К вящей гордости сторон.

      В

      «В год тридцать третий нашей эры…»

      В год тридцать третий нашей эры

      На перекладине креста

      Он, символом грядущей веры,

      Смерть принял в образе Христа.

      И чтоб другим не оскверниться

      И в сроки соблюсти закон,

      Омытый, в белой плащанице

      Был в тот же вечер погребён.

      Но слух прошёл меж прозелитов,

      Что он воскрес и в час ночной

      Не раз встречался в месте скрытом

      С учениками и женой.

      А Савл, в ходатае за сирых

      Узрев иное естество,

      Явил пред городом и миром

      Как сына божьего его.

      С тем и живут с тех пор поныне

      Жрецы в сиянии свечей,

      Что вдовы им и глас в пустыне,

      И жертвы царских палачей.

      Собор с торгующими в чреве,

      Бесовский блуд полурасстриг

      Под, не стесняющийся в гневе,

      Медийных проповедей рык.

      А где же тот в венце из тёрна,

      В крови, сочащейся из пор,

      Поднявшийся над чернью вздорной

      На осмеянье и позор?

      Реб Иешуа Бен Йосеф,

      Чьи речи за строкой строка

      Ветра истории разносят

      Сквозь расстоянья и века.

      Но ежедневно, ежечасно

      В ответ нашёптывает змей

      О жертвах истины напрасной

      И разуверившихся в ней,

      Кто получает мерой полной

      Блага мирские за отказ

      От совести и мук духовных

      В стране, грешащей напоказ.

      В которой с яростью звериной

      Народ готовится опять,

      Чтоб Человеческого сына,

      Предав, унизить и распять.

      «Ванька ротный, Ванька взводный, Ванька рядовой…»

      Ванька ротный, Ванька взводный, Ванька рядовой –

      Навсегда они остались на передовой.

      При дороге, меж пролесков, посреди болот,

      Где попали под бомбёжку или артналёт.

      Труп на трупе, слой на слое, падая внахлёст,

      Как свалили пулемёты вставших в полный рост.

      Молодые и не очень, на одно лицо –

      Брошенные без поддержки, взятые в кольцо.

      Голод, вши, мороз, сексоты, смерш и трибунал,

      Да в тылу за сотню тысяч грозных погонял,

      Что сегодня гордо встали в бесконечный ряд

      Величавых монументов, словно на парад.

      Кто-то в бронзу, этот в мрамор, тот в гранит одет –

      Соколы отца народов, маршалы побед.

      Погубившие без счёта, чьих-то сыновей

      По хозяйскому приказу, к выгоде своей.

      Чтоб их внуки под прикрытьем власовских знамён

      Вновь страну в игре азартно ставили на