Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля. Владимир Лузгин

злодеев,

      Аккурат в подполковничий рост.

      И грохочет оркестр полнокровный!

      Канделябры, колонны, паркет.

      Словно не было, не было словно

      Страшных и героических лет.

      «Балкон напротив, а на нём…»

      Балкон напротив, а на нём,

      Как от мужских объятий тая,

      Соседка в платье голубом

      Лежит, случайный текст читая.

      И что заставило её

      Забросить рыбу в маринаде

      И пересохшее бельё

      Потрёпанной книжонки ради.

      Каким сюжетом сражена

      Красотка с королевским взором:

      Благополучная жена,

      И дважды мать, и скоро сорок.

      Лак на ногтях лежит с утра,

      В порядке губы и ресницы,

      Но предрешенному вчера,

      Сегодня, видимо, не сбыться.

      Вечерний дождь снимает зной

      И гасит уличные гулы.

      Прошёл субботний выходной.

      Над книгой женщина уснула.

      Вернувшись вновь в разгул страстей

      На фоне серой прозы буден –

      Ведь скоро будет сорок ей.

      А восемнадцати не будет.

      «Без сдержек и противовесов…»

      Без сдержек и противовесов

      Власть абсолютная, она

      От бога при посредстве бесов

      Для наказания дана.

      Ну, а богатство, нажитое

      На муках и крови людской –

      Не меньший знак: воздастся втрое

      При встрече с огненной рекой.

      Как незаслуженная слава,

      Собой торгующих господ,

      По справедливости и праву

      Всё в ту же бездну приведёт.

      Лишь только тот, кто чист и честен,

      Сколь жизнь его ни тяжела,

      Достоин быть в заветном месте

      Среди заветного числа.

      Дабы в Великую Седмицу,

      В своё второе рождество

      С Отцом навек соединиться

      В чертогах Царствия Его.

      «Бессильны акты и уставы…»

      Бессильны акты и уставы,

      Обыденных событий ход,

      Когда по сердцу взгляд лукавый

      Острее бритвы полоснёт.

      Бесплоден приворот старинный

      И паутина прошлых пут,

      Коль губы спелою малиной

      Притягивают и зовут.

      А грудь, мелькнувшая сквозь вырез

      Китайской кофточки цветной,

      Хотя и нет прекрасней в мире,

      Уже открыта предо мной.

      Её соски желез молочных,

      Твердея под рукой моей,

      Нам обещают рай бессрочный

      До окончанья наших дней.

      И всё равно, как это чудо,

      Чем заслужил я и когда,

      Раз ты явилась ниоткуда

      Спасти меня от вникуда.

      «Больше у России нет друзей…»

      Больше у России нет друзей,

      Исключая армии, и флота,

      Жуликов всех рангов и мастей,

      Да «шестёрок-жириков» без счёта.

      Дальше – хор попов про третий Рим!

      Питерские, брайтонцы, мигранты.

      Вертикаль