Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля. Владимир Лузгин

и непостоянен,

      С первопричиной путая мотив,

      Как баб доступных путают по пьяни.

      С господствующей логикой мирясь,

      Свой интерес всегда держу в уме я,

      Не прерывая дружескую связь

      Со всеми, кто со мной её имеет.

      И вычеркнув, как фейк, ночной дебош,

      Мне дышится свежо, легко и ровно.

      Чего скрывать, я дьявольски хорош

      И ангельски приятен, безусловно.

      «Бровей багровей глухаря…»

      Бровей багровей глухаря

      И ярче крови глухариной

      Сползает медленно заря

      На травы с поросли осиной.

      Как ранее по кедрачу,

      По соснам, взвившимся над строем,

      Где были тучи по плечу,

      И звёзды, льющиеся роем.

      Хотя известно на земле:

      Она лишь отблеск солнца краткий,

      Пока блаженствует во мгле

      Восток, на сладость неги падкий.

      Проснётся он и хлынет свет,

      Открыв назначенное зрячим:

      Кто будет вскормлен и согрет,

      А кто для жертвы предназначен.

      При этом выиграет тот,

      Чьё сердце в сумраке урочищ

      Ритм выживания найдёт,

      Не заморачиваясь прочим.

      А те, другие, сгинут зря,

      Под дробью пух развеяв пудрой,

      Приняв за брови глухаря

      Следы кровавые под утро.

      «Брызги крови во мху – осень сыплет брусникой…»

      Брызги крови во мху – осень сыплет брусникой

      Да рядами маслят по оленьей тропе:

      Это доля твоя, чем с тобой, с горемыкой,

      Расплатилась судьба, что ты выбрал себе.

      Ведь ещё повезло – не оборыши встретил

      Под приветливым солнцем, хоть пора холодам,

      И вернулся домой в срок, который наметил,

      И устал не до смерти – сообразно годам.

      Так чего ты бурчишь, расплатившись с ментами,

      Перекупщикам сбыв результаты трудов,

      И палёнкою друга, как всегда, остограммив

      В прибазарном шалмане между мелких воров.

      Лучше, вспомнив былое, со слепым гармонистом

      Спойте песню любимую хором втроём,

      Чтоб её подхватила своим голосом чистым

      Всем шалавам шалава за соседним столом.

      И не трогайте мать, матерь вашу – Россию,

      Что, детей разогнав, как назойливых псин,

      Холит новых хозяев, пряча глазки косые

      За зеркальными окнами офисов ФСИН.

      Неужели вы четверо, вместе с другими,

      Заслужили иное за деянья свои,

      Если челядью верной при каждом режиме

      Прославляли господ за пайки и паи.

      Или может не вы, самодержцу в угоду,

      Под попов и начальничков брань и враньё,

      Словно дикого зверя обложили свободу

      И волками в клочки растерзали её.

      Брызги крови во мху – осень сыплет брусникой

      Да рядами маслят по оленьей тропе:

      Это доля твоя, чем с тобой, с горемыкой,

      Расплатилась судьба, что ты выбрал себе.

      «Был