Я иду на восток. Александр Витальевич Кретов

– меня откинуло обратно.

      Водитель отцепил лямку рюкзака и хлопнул дверью. Стою как дурак с поднятой рукой. Даже не попрощались. Грузовик плюнул черным сгустком дыма из выхлопной трубы уже в нескольких метрах от меня. Сделаю вид, будто машу им вслед. Комичная, должно быть, картина.

      Так, уже становится темнее – похоже, близится вечер, а я так и не продвинулся в своем путешествии на восток. Какие есть варианты? Передо мной деревья, аллея, большой железный забор с выломанным проемом. Водитель высадил меня возле парка. Еще какая-то музыка военных времен. Пойти посмотреть? Собственно, почему бы и нет?

      Прямо вдоль аллеи, мимо нарисованного на кирпичной стене человека во фраке и с сигарой, мимо сортирной вони, по вытоптанной среди цветов тропинке к небольшой асфальтированной площади. На ней театральная сцена со ступеньками.

      У ступенек играл оркестр стариков. Они дули в саксофоны, играли на гитаре, били в барабаны. На сцене – тоже старики. Они пытались танцевать. Парами. В одиночку. Нелепые движения руками. Один кружился, словно снежинка на ветру. Другого била эпилепсия. А вон непризнанный гений хореографии в сторонке трется задницей об асфальт. Чуть поодаль от него под деревом на пне сидит маленький мальчик лет десяти. Мимо равнодушно бредут люди. В руках у мальчика пакет с клеем. Глядя на стариков, он подносит пакет к лицу, припадает спиной к дереву, и голова безвольно опускается на грудь. Через несколько секунд он поднимает голову, вдыхает из пакета, и все повторяется.

      Давненько я не курил. Чиркнула зажигалка. Вдох. Выдох. Я прислонился к дереву. Жуткая боль в голове в местах ушибов. Ну и поездка выдалась! Что же делать дальше? А старики казались счастливыми, кружили свои танцы. У всех улыбки на лицах. Бросают друг другу шутки. Смеются. Вдох. Выдох. Пакет раздувался, потом сдувался. Сумерки быстро опустились на парк. Руки упали. Голова болтается на груди. Сумрак размывал очертания фигур. Музыка ударила с новой силой. Силуэт на пне повалился набок. Старики веселее закружились в вальсе.

      Мимо пробежала женщина с платком у носа. Она оглядывалась назад, где над деревьями возвышались четыре заводские трубы. Огромные. В красно-белую полоску. И из них валил густой ядовито-желтый дым. К горлу подкатил ком. Мерзкий кисловатый запах. Тошнота. Первый приступ рвоты. Надо обязательно сдержать. Старики засуетились – убирали музыкальные инструменты.

      Мимо промелькнула размытая фигура. Кто-то упал рядом на колени. Мерзкие звуки рвоты. Деревья, аллея, площадь – все шаталось перед глазами. Второй приступ. Судорога. Темнота на мгновение поглотила мир. Впереди лавка. Присесть, отдышаться, сдержать третий приступ. Желудок несколько раз дернулся. Из горла – противный звук. Держаться! Беднягу позади выворачивало наизнанку.

      Пальцы на горле. Удушье. Лучше задушить себя, но не позволить пролиться ни капли. Смутные силуэты деревьев завалились набок. Еле слышный стук возле левого уха. Словно дерево о дерево. Белое пятно целлофанового пакета на фоне черного асфальта. Порыв. Пальцы сильнее сжались на горле. Я сломаю себе