Я иду на восток. Александр Витальевич Кретов

привокзального здания тишина. Шаги громким эхом отдавались под высоким потолком. В центре зала уборщик мел самодельной метлой из ветки ели. Взмах – часть иголок падает на пол. Уборщик сметает их в сторону. Взмах – еще часть иголок падает на пол. Завораживающее зрелище.

      За стеклом угрюмая женщина в овальных очках. На приветствие не реагирует. Громкий стук по стеклу с надписью «КАССЫ». Она подняла на меня взгляд поверх очков.

      – Можно мне билет на поезд?

      Секунда, две, три. Она молча пялится на меня.

      – Билет! – громко крикнул я.

      – Я не глухая.

      Ровный хриплый голос. Она приподняла левой рукой очки, пробежала глазами по бумаге с расписанием поездов. Несколько строк машинописного текста с закорючками напротив. Женщина накрыла ладонью бумаги, сдвинула очки на кончик носа и в упор посмотрела на меня.

      – Билет купить можно?

      Большие зеленые глаза поверх маленьких почти прозрачных стекол.

      – Билет!

      – Можно. Я не глухая.

      Она приподняла очки, углубилась в бумаги.

      – Тогда я покупаю один.

      Она взяла ручку, стала разглядывать черный кончик стержня.

      – Билет!

      – Я не глухая. Куда вам?

      Она сдвинула очки на конец носа и поверх них смотрела на меня.

      – На восток. Билет! На восток!

      – Я не глухая. На восток билеты не продаются. Куда конкретно вам нужно?

      Как это не продаются? Вокруг белые стены. Где указатели? Где расписание поездов или карты маршрутов? Уборщик все также топтался в центре зала. Снова и снова летели иголки на пол.

      – Мне нужен ближайший поезд восточного направления. До ближайшего города.

      Вокруг глаз черные тени (где она раздобыла косметику?). Молчит. Глаз не отводит. Такой взгляд должен быть у молодого неопытного охотника, который в первый раз загнал добычу в угол, – немножко насмешки и торжества и очень много сожаления.

      – В восточном направлении поезда не ходят.

      Она сняла очки, положила их на стол поверх бумаг, задернула окошко кассы занавеской, закрыла за собой дверь на ключ и ушла.

      Значит, поездов на восток нет. Ладно. Тогда пешком. Прочь с вокзала, за угол здания и по накатанной грузовиками тропе через поле, мимо высоких многолетних деревьев, – долой из города.

      Над тропой раскинулись ветви ясеней. Мокрые от недавнего дождя листья роняли холодные капли на плечи. Между стволами деревьев расползлись кусты дикой смородины. Черные ягоды блестели между листьев кустарника. А справа от тропы бесконечное желтое поле исчезало далеко за горизонтом. Мутная вода луж вздрагивала, когда ноги по щиколотку проваливались в холодную вязкую грязь.

      Хорошо, что я надел высокие водонепроницаемые сапоги.

      В особенно большой луже застрял грузовик. Кабина наполовину скрылась в болотной жиже. Водитель с видом утомленного фараона возлегал на передних сиденьях. Изо рта торчит соломинка, глаза закрыты, веки подрагивают. Спит.

      Тропа