Девять Жизней. Шестое чувство. Валентина Спирина

битве мы оба победили и оба проиграли. Я соблазнила тебя, а ты укротил меня, дал понять, что это не пустяки, не игра, научил любить по-настоящему. Я ведь теперь тоже не смогу без тебя. Возрадуйся: ты прав, Бог есть. Как мерзко всё это начиналось – как светло сейчас. Кто ещё мог бы всё так гениально разрулить?

      – Светло? Хотя да, ты права. Теперь мы оба падшие и погибающие, но нам надо было пройти через самые страшные круги ада, чтобы найти настоящую любовь.

      – Да. Ты умница, мой бедный маленький мальчик. Ведь чтобы отыскать сокровище, надо очень долго копаться в пыли и грязной земле.

      – А бывает, что не находят.

      – Я не находила до сегодняшнего дня. Это всё было так, игрой, развлечением, любимым времяпрепровождением, чтобы вырваться из рутины скучных будней.

      – У тебя было много мужчин?

      – Сбилась со счёта… и один ты – потому что только ты любимый. Ты веришь мне? – вдруг испугалась Лида.

      – Ни на грош – и всецело. Верю, как последний дурак. Потому что тоже люблю тебя.

      – Саша, тебе и правда пора. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы… – она смутилась, поняв, что проблемы всё равно будут, и очень большие, но они ведь условились, что юноша никому ничего не расскажет, пока Лида не уедет обратно в Москву. Поспешно добавила, – По крайней мере, сейчас.

      – А мы когда-нибудь ещё встретимся? – спросил Саша, поднимаясь и впопыхах влезая в рубашку и брюки.

      – Конечно. Обратный билет только на воскресенье. У нас ещё целых шесть дней впереди.

      – Шесть дней… Как много и как мало… ты будешь ждать меня?

      – Буду. В Митрополичьем саду, на скамейке. Когда у тебя теперь свободное время?

      – После обеда. Да и обед можно прогулять.

      – Нет, не надо прогуливать обед. Ты всё-таки ешь, а то совсем исчезнешь. Вон какой тощий!

      – Я всё равно буду думать только о тебе, и на обеде, и на занятиях. Вот что ты со мной сделала! – он сказал это уже со смехом, и у Лиды почти отлегло от сердца. Но когда, крепко и длительно поцеловав её на прощание, Саша ушёл (благо, идти от гостиницы до семинарии было не так уж долго, тем более, если на метро), девушка упала на развороченную постель и заплакала от совершенной безвыходности ситуации.

IV

      В семинарии, надо сказать, ничего не заметили: Саша успел вернуться раньше подъёма. Да, ночью был обход, но его сосед по комнате на вопрос, где Александр Осенний, ответил дежурному что-то убедительное, и на этом дело и кончилось.

      Он по-прежнему посещал все занятия, даже отвечал и продолжал получать хорошие оценки, но всё-таки что-то едва уловимо изменилось. Занятия впервые стали казаться ему скучными и как-то не про него. Если раньше каждое слово было родным, касалось его так же, как и остальных, и понималось и принималось, что называется, всеми фибрами души, то теперь вся эта наука куда-то соскальзывала, оставаясь, может быть, в сознании, но не в сердце. По ночам ему снилась Лида, днём, в свободное послеобеденное