Сыновья Черной Земли. Книга первая. Сергей Анатольевич Шаповалов

один. Но ничуть не легче. Как с этим справиться? Вдруг стражник икнул, произвел утробное рычание и перегнулся через кусты, выворачивая желудок. Медлить нельзя. Элиль приоткрыл дверь шире и вышел наружу. Все бы ничего, но дверь предательски скрипнула. Стражник обернулся, вытирая тыльной стороной ладони слюнявый рот.

      – Ах, ты.., – он потянулся за копьем, которое бросил на землю.

      Элиль сам не понял, как все произошло, как будто – это не он. Мальчик метнулся к стражнику и вогнал нож в ягодицу чуть ли не по самую рукоять. Сторож дико взвыл и повалился в кусты. Элиль за ним: не хотелось расставаться с ножом. Он еле выдернул клинок из плоти. Стражник продолжал истошно орать, а беглец юркнул за угол.

      Очутившись в тени храмового здания, он прикинул, как можно перебраться через высокую стену. Вход, наверняка, хорошо охраняют. Элиль перерезал веревку на шее с деревянной табличкой и со злостью швырнул ее подальше в кусты. Раненый в зад продолжал орать, но вопли его утопали в шуме веселящейся толпы за стеной. Элиль нащупал выступы в каменной кладке и попробовал взобраться наверх, но тут же остановился. Неожиданно вспомнил: он дал слово воина, что не оставит Мелину. Слово воина нельзя нарушать – тяжелее греха не бывает. Если дал слово воина, умри – но сдержи. Боги не прощают клятвопреступников ни в жизни, ни после смерти. Только, где искать Мелину? Элиль ощупью прокрался вдоль глухой стены храма. Охран-ник за спиной продолжал визжать.

      Из дверного проема ударил свет. Створка глухо стукнулась о стену.

      – Кто там орет? – пьяный жрец высунул красную рожу, часть моргая.

      Элиль замер. Крепче сжал нож.

      – Народ гуляет, – предположил другой голос из глубины помеще-ния. – Не отвлекайся. Мешай краску. Девчонка уже готова. Покрасим ее в золотой цвет, а волосы в серебряный.

      Элиль заглянул в проем. Он попал, куда нужно. Обнаженная Мелина стояла на грубо сколоченном деревянном столе. Рыжие волосы рассыпались по плечам и спине. В небольшой мастерской находились все трое пьяных жрецов. Один мешал краску в глиняной ступице, остальные двое пытались сообразить, как лучше обернуть жертвенного ребенка в кусок дорогой пурпурной ткани. Кругом в помещении кривые этажерки с кувшинчиками, углы завалены хламом – бес-порядок и грязь.

      – Жаль такую дорогую ткань, – качал головой мастер. – Может, в мешковину ее обернем – все равно сожгут девчонку – а ткань спрячем, потом продадим.

      – Идиот! – постучал его по лбу кулаком подельник. – Мешковина не пурпурная. А если заметят?

      – Кто заметит? – возмущался мастер. – Все так перепьются… Да еще в темноте… Цветочных гирлянд побольше навешаем на девчонку.

      – Краска плохо размешивается. Я спущусь в подвал за маслом, – объявил тот, что трудился над смесью. Он отставил в сторону ступицу, откинул тяжелую крышку в полу и спустился вниз. Где-то под полом раздалось звяканье и бульканье.

      – Эй! – встрепенулись его товарищи. – Он вино наше последнее выпьет.

      Чуть ли не на карачках,