Призраки Петрограда 1922—1923 гг. Криминальная драма. Детектив. Аnn fon Luger

глазах играли огоньки…

      В тугие власы ленты вплетены…

      Я ленты те тугие расплету…

      Любовью нежною Марусю одарю…

      Все зааплодировали.

      Нежная оливковая кожа Маши рдела румянцем. Она залпом выпила шампанское и направилась к ксилофону.

      Дед с Бассом пьяно о чем-то спорили. Старик расставлял руки в разные стороны, пытаясь встать, Бенька пытался оттягивать его за рейтузы к стулу.

      – Давайте попляшем чечетку! А то уныло как-то тут у вас. – И она кинула небрежный взгляд на Бориса.

      – Белый танец давай! – выпрямился Гаврюшка и полез рыться в пластинках у ксилофона.

      Звуки вальса полились.

      Мими медленно повернулась. И призывно посмотрела на Леньку. Он не смел отвести взгляд, сидел как завороженный. Полы ее струящегося платья двигались в его сторону.

      – Дамы приглашают кавалеров!

      – Вот ключ от дальней спальни, – шепнул Дед, изогнувшись скобой через стол, и заложил его прямо Леньке в руку.

      – Старый сводник… – огрызнулся тот раскрасневшись.

      – Ну-ну! – возразил Дедка. – Все жизненно.

      Маруся двинулась в сторону Пантелкна. И встала близко к нему. Так, что он чувствовал жар ее тела.

      Мириады высоковольтных проводков в один миг его обступили. Он подскочил к ней, упершись в пышные груди, с младенческой дерзостью уткнулся носом в холмы Корониды, вскормившей, казалось бы, самого Диониса. У него зарябило в глазах. Кровь бурлящей рекою разливалась по венам. И, сделав пару размашистых па, он взял ее в свои крепкие руки и начал вести.

      Пьяное тело его обрело силу и гибкость, фиксируя каждый взгляд и жест с ее стороны. Ее младая плоть извивалась под струями нежного шелка.

      – Эх, да, красотушка! – сорвалось у Леньки.

      Она уставила на него свои огромные очи. Ленька оцепенел. «Кажется, я лишнего сболтнул», – пронеслось у него в голове. И хотел было себя шлепнуть по губам.

      Как вдруг она нагнулась к его лицу и, обхватив двумя руками его голову, жадно прижалась к нему губами, а потом посмотрела в глаза. Ленька не ожидал такого оборота и лишь притянул ее к себе, обхватил и поднял ее на руки, относя в тихую спаленку.

      Упругое тело, длинные ноги обвивали его, руки тянулись и обнимали – горячо, волшебно, жарко. Он был вне себя от счастья. Роскошная женщина.

      – А вы голодный, – промурлыкала она, кусая его за мочку уха.

      – Я ж боец, – прорычал он и накрыл ее своим телом и поцелуями.

      – Ну и что ты собираешься делать? – В утреннем полумраке она встала с постели, и он наблюдал за ее грациозными бесшумными движениями.

      Невольно потянувшись к сигарете и смачно затянувшись дымом, он почему-то сказал:

      – Уже на «ты», телят-то вместе не пасли…

      – А вы грубиян, товарищ маравихер! – сказала Маша и жеманно надула губки

      – Я не маравихер, но близок к тому, чтобы им стать, – сказал он полушутя, выпуская дым кольцами.

      – Чую