Сонница. Том второй. Макс Бодягин

прямейшее, вот увидите. Я описываю вам самый важный день своей жизни, который изменил всё. Всю мою биографию. Впрочем, вы вольны не слушать полоумную старуху, я вас не заставляю…

      [мужчина]

      Прошу вас, Элеонора Васильевна, продолжайте.

      [женщина]

      После небывалой ссоры с маменькой и Елизаветой, я выбежала в сад, в слезах, разумеется, бросилась, куда глаза глядят, выскочила в заднюю калитку… И тут увидела странную и нелепую сцену: человек двадцать китайских крестьян с палками и мотыгами загнали в угол женщину с явным намерением надругаться над нею.

      То, что я скажу, в нынешние… Как это говорят? Политкорректные? Да, в эти политкорректные времена мои слова будут звучать странно, но в годы моей юности отношение наших к китайцам было… Мы не относились к ним, как к людям, они были слишком чужды нам. Они жили бок о бок с нами, но так же, как живут воробьи или мыши. Грязные, с вечным запахом немытости… В общем, мы старались их не замечать. Но тут дело обстояло совершенно иначе. Эти крестьяне охотились на аристократку. Она выглядела так, будто сошла со средневековой гравюры – богатые шелка, многослойное национальное платье, причёска, золотые спицы, подвески, тяжёлые мониста… Она была настолько ухоженной, холёной, породистой, что меня на миг охватило чувство зависти. Меня, дочь русского судьи, не последнего человека на Дороге!

      Не помня себя, я вернулась в дом, взломала отцовский секретер, достала наган и побежала обратно через сад. Стрелять я умела. То была часть тех самых уроков отваги, которую тщетно пытался привить мне папа. Маменька с Елизаветой о чём-то ожесточённо спорили наверху и моего возвращения не заметили. Меж тем, вооружившись наганом, я бежала через сад, моля боженьку об одном – успеть до той минуты, когда китайцы убьют бедную женщину.

      И я успела. В каком-то полнейшем душевном тумане, я выскочила посреди улицы и несколько раз выстрелила в воздух. Помню, меня охватил неописуемый ужас, когда я поняла, что из семи патронов я расстреляла уже три, а навстречу мне движется толпа из двадцати китайцев… Но стоило мне наставить наган на самого дерзкого, как они бросились врассыпную, побросав палки.

      Женщина сидела на земле. Я подошла и протянула ей руку. Она оперлась на мою кисть надушенными пальцами, я до сих пор помню малейшие детали. Эти тонкие пальцы украшали длинные золотые наконечники, холодные на ощупь. Стоило ей лишь взглянуть на меня, как бедное моё девическое сердечко захолонуло от силы, исходившей от этой дамы. Удивительный мускусный аромат струился по засыпаной навозом проезжей улице, превращая воздух в трепещущую жидкую патоку. Сейчас я покажу вам… Возьмите мою руку и взгляните мне в глаза.

      [мужчина]

      Извольте.

      [женщина]

      Ну, что?.. Чувствуете?..

      [мужчина]

      Господи, что это?!

      [женщина]

      Это дар. Или проклятье.

      [мужчина]

      Я…