Сонница. Том второй. Макс Бодягин

нет. Вторая наша встреча произошла в Шанхае спустя три месяца, после моего переезда туда. После полуночи я шла по набережной Вайтань, или по Бунду, как мы его тогда называли, пьяная от ощущения собственного могущества, переполненная той энергией, которую только что забрала у голландского дипломата, умолявшего меня сохранить ему жизнь. Увы, я не смогла остановиться вовремя. Но меня совершенно не тронуло его скорченное, несвежее тело с зеленоватой кожей. Не более, чем вас трогает пустая бутылка, из которой вы только что допили последние капли.

      Я шла, неся в руке туфли, подошвой ног ощущая тепло остывающих камней. Мимо проносились экипажи с шумными кампаниями, они на разных языках салютовали мне, звали присоединиться к вечеринке, но я чувствовала такую наполненность, что мне вдруг почудилось, что сейчас меня разорвёт изнутри это распирающее пламя. До Нанкин-роуд я дошла уже, будучи в полубредовом состоянии. Китайские дудки визжали мне в уши, цимбалы раскалывали голову, буханье барабанов сбивало сердце с такта. Огни превратились в длинные цветные ленты. Я уже почти утратила сознание, как вдруг в проёме между домов мне примерещился знакомый силуэт спасённой мною женщины. Я практически рухнула в подставленные ею руки, шепча лишь мольбы о спасении.

      – Бедная, бедная моя девочка, – шепнула она нежно и погрузила мои ладони во что-то горячее и колючее одновременно.

      Зрение моё прояснялось с каждым вздохом, барабаны и цимбалы затихли, туман в голове рассеялся. Я посмотрела на руки. По самый локоть они уходили в золотой шар невероятной красоты, сияющий оранжевыми сполохами и озаряющий слякотный чёрный проулок, в котором мы стояли, странным, потусторонним мерцанием.

      – Что это, сестрица? – спросила я, будучи не в силах отнять рук от чудесного шара.

      – Это звёздный огонь, душенька, – ответила Сестрица, погладив меня по волосам. – Всякий раз, когда ты слишком напитаешься силой, будешь отдавать добытый излишек ему. А если заболеешь или обессилеешь, то он отдаст тебе свою энергию. Мы все так делаем. Уже не одну тысячу лет.

      – А сколько нас?

      – В нашей семье всего семьдесят три сестрицы.

      – А есть и другие семьи?

      – Конечно, есть, глупышка, – ответила она.

      Сестрица рассказала мне, что я должна быть чрезвычайно осторожной, поскольку другие семьи очень хотели бы завладеть и нашим звёздным огнём, и нашими богатыми охотничьими угодьями.

      [мужчина]

      Выходит, она воспользовалась вами? Чтобы наполнять этот свой огонь?

      [женщина]

      Не совсем, ведь до 29-го года я тоже пользовалась им. Больше пятнадцати лет. Он продлевал мне жизнь, лечил, спасал от смерти.

      [мужчина]

      Так что же случилось в 29-м?

      [женщина]

      Война. То есть война в Китае тлела практически постоянно. Но мы, живущие в иностранных сеттельментах Шанхая и Харбина, её не чувствовали. Для нас она была словно бы бушующая гроза, ревущая за стенами ресторана. Все её молнии мы видели, и все громы слышали сквозь уютную стеклянную витрину, освещённую