Би. Александр Иванович Шимловский

не выходил, чаще выбегал, или выползал, иногда выкатывался. Чем больше похабени наличествовало в выходе, тем громче звучали возгласы восхищения. Эпатаж нравился, но не всем, некоторая консервативная часть узколобых, отрицательно воспринимала новаторство, и экспериментатор иногда «получал по сопатке, чтоб не выёживался». Впрочем, побои, как и аплодисменты, не всегда бывают заслуженными, угождать всем и каждому – занятие пустое. Где теперь твердолобые противники Лёнькиных новаций? В первых рядах обывательских разговоров: «Чё, Лёнька Вокуев? Да я ему в молодости харю чистил. У нас в ДКЖ были соловьи, чирикавшие куда лучше…», – рассказчик вальяжно откидывается в кресле, предаваясь воспоминаниям о прыщавой юности, согревая себя лучами чужой славы, – «Он, козёл, носил пиджачки с кучей пуговиц, брюки расклешённые, в микрофон выл, рычал, рыгал, хохотал, стонал как проститутка, скрипел зубами…» Верно, всё верно, но имелось нечто, чего не разглядел доморощенный летописец – талант, труд и риск успеха. Искусство всегда требует игры на грани фола, и коль умелая балансировка приводит массы в состояние возбуждения, то падение, даже в переносном смысле, приводит общество к экстазу. Однажды Лёньчик познал взлёт и падение в совокупности.

      Войдя в образ чёрного кота – героя одноимённого шлягера, солист полез к потолку по панбархатному занавесу расшитому серпасто-молоткасто, СССРисто. Не выдержав кощунства, державная материя треснула и опустилась вместе с обидчиком на группу ударных инструментов. Барабан прохудился, литавры деформировались, Леонид сломал руку,… к счастью. Травма спасла от пятнадцати суток, положенных за недостойное поведение в общественном месте. Тернист, ох как тернист путь к сияющим вершинам земной славы…

      Администрация Дворца железнодорожной культуры, спасая собственную репутацию перед вездесущим партийным оком, в срочном порядке расторгла договор с солистом. На всякий случай, не наш, мол, казачок, из СКБ засланный.

      Оклемавшись на амбулаторном режиме, молодой специалист явился к основному месту работы в отдел проектирования вспомогательных механизмов. Сослуживцы, прослышавшие звон конфузии, гнусненько хихикали, ожидая грядущей расправы над молодым да наглым. «Сволочь, заколачивает башли на танцульках, а как в народную дружину записаться или сообразить после получки, так он непьющим прикидывается. Тихоню из себя строит, а сам вон что вытворяет, да, поди, ещё и деньги лопатой грёбёт…» Коллектив – могучая сила, ему подай серенькое, плоскенькое, незаметненькое, тогда он с пониманием, а к убогоньким да юродивеньким даже с жалостью, вот как. Этот, Вокуев, без года неделю работает, а что выкамаривает. К ногтю его, чтоб не выпячивался!

      В одиннадцать, под аккомпанемент производственной гимнастики, помещение отдела вспомогательных механизмов посетила комсомольская вождиха всего СКБ Наталья Комиссарова. Оригинальная манера