Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том третий. Нелли Шульман

хмыкнул сэр Николас, – я, видишь ли, был уверен, что мы оазис найдем. Так и оказалось… – по дороге экспедиция Ворона миновала место, где обосновались немцы:

      – Мы видели тамошние озера… – старик водил его по дому, – но я считал, что надо двигаться дальше, и не ошибся… – кроме дома, с двумя комнатками и кухней, сэр Николас показал делянки с овощами и табаком:

      – Семена мы привезли, а деревья здесь росли… – он пожал плечами, – должно быть, мой предок о них позаботился, первый Ворон… – на кладбище, если оно имелось в долине, сэр Николас его не повел:

      – Но его жена должна быть где-то похоронена. Жена, другие члены экспедиции… – Мишель взглянул на горные хребты, на конусы двух вулканов:

      – Может быть, он решил не устраивать кладбище рядом с домом… – о судьбе своего корабля сэр Николас тоже не упоминал.

      Плед леди Джоанне подарила золовка, жена покойного дяди Джона, герцогиня Экзетер:

      – Элизабет и Джон уверили нас, что позаботятся о детях… – заметил сэр Николас, – я не хотел брать малышей в опасную экспедицию… – лазоревые глаза были спокойны.

      Мишель не стал спрашивать, почему сэр Николас не вернулся в Британию:

      – Понятно, что он собирался остаться во льдах. Он опытный моряк. Если бы с кораблем что-то случилось, он дошел бы до Грютвикена даже на шлюпке. Он исполнил свою мечту, ценой несчастья других людей, ценой сиротства Стивена и Констанцы… – Мишель прикусил язык. Ворону шел восьмой десяток:

      – Не мне его учить, я для него мальчишка. Неизвестно, где сейчас Стивен, и Констанца. Они привыкли считать отца мертвым. Он, конечно, отпетый эгоист… – получив палку, Мишель прошелся туда-сюда:

      – Спасибо, дядя Николас… – шкура, загораживающая вход в палатку, колыхалась под легким ветром:

      – Она сказала, что не может быть со мной, но ничего не объяснила, и ушла. Я видел, что она плакала… – Мишель не думал о шрамах, на лице жены:

      – Если она беспокоится, о том, как она выглядит, то это чушь. Хорош я был бы муж, обращающий внимание на такие вещи. Я обещал, у алтаря, всегда о ней заботиться, всегда оберегать. Ради меня она прошла долиной смертной тени. Она добралась до Антарктиды, хотела меня спасти… – Мишель опять посмотрел на палатку:

      – Лаура никогда не поступила бы так, как дядя Николас. Она мать, у нее ребенок. Она сильный человек, и не спрячется от собственного сына. Но от меня она убежала… – Мишель напомнил себе, что жене сейчас тяжелее:

      – Надо ей цветов сорвать. Желтеньких… – он, невольно, улыбнулся, – других здесь все равно нет. Сейчас и сорву… – опираясь на палку, наклонившись, он подхватил старый пузырек, аптечного стекла. Собака, разнежившись на солнце, улеглась на бок:

      – Значит, собаки источник стороной обходят… – Мишель поболтал пузырьком, – вы правильно делали, что не купались в нем, дядя Николас… – Ворон показал горячий родник, где, как он выражался, грелись кости:

      – Твое