Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том третий. Нелли Шульман

умирающих от мороза, Ворон видел много раз:

      – Она не поняла, что я рядом, не открыла глаз… – через час она замерла, вытянувшись на вечном льде. На нартах он нашел кожаный мешок, с ее дневником и заметками:

      – Я все сжег, и карту я тоже сожгу, когда их найдут… – Мишель провел пальцем по маршруту:

      – Правильно он говорил, всего пятьдесят миль, то есть сто километров. Если не начнется метель, то мы за пару дней доберемся до побережья… – по словам сэра Николаса, в первый месяц осени погода оставалась мягкой. Мишель привлек к себе Лауру:

      – Жаль, что Ворон нам никакого оружия не дает, но мы справимся. Хищников здесь нет, а с лодкой мы разберемся… – в палатке стояло сладкое, блаженное тепло. Мишель зевнул:

      – В общем, в конце месяца окажемся в Грютвикене, сразу вызовем Лондон… – Лаура, боязливо, подумала:

      – В конце месяца. Может быть, что-то получилось. Мы который день друг от друга не отходим… – отложив карту, Мишель приник губами к ее плечу:

      – Пока мы не сели в нарты, давай не терять времени… – Лаура, внезапно, замерла: «Мишель, что это?». Прислушавшись, он спокойно отозвался: «Выстрелы. И, кажется, из немецких автоматов».

      До неожиданного появления племянника сэр Николас хотел оставить женщину себе:

      – Так будет безопасней… – он покуривал у раскрытых ставень дома, глядя, как Лаура возится на грядках с овощами, – так она ничего, никому не скажет. Семья ее давно считает мертвой… – племянница оказалась ловкой, работящей, одинаково хорошо управляющейся с кухонной утварью и оружием:

      – Фигура у нее отменная… – Лаура, наклонившись, выдергивала с грядок морковь, – а с лица, как русские говорят, не воду пить. Ей четвертый десяток, она еще родить может… – Ворону было за семьдесят, но в себе он не сомневался:

      – Тридцать лет без женщины, слишком долго, – недовольно думал он, – Джоанна мне никогда не отказывала, не смела. Она просто взяла и сбежала… – в дневнике жены Ворон прочел о ее тоске по детям. Все пять лет, проведенные в оазисе, она аккуратно отмечала дни рождения сына и дочери:

      – Констанце сейчас три года… – он смотрел на мелкий, четкий почерк жены, – она, наверное, начинает учиться чтению. Стивен не любил читать, в ее возрасте. Он больше интересовался машинами и самолетами… – сын, к удовольствию Ворона, стал летчиком и успел повоевать в Арктике:

      – Первая жена у него с титулом была, хоть и немецким, – размышлял старик, – у внучки хорошая кровь. Вторую он из России привез. Русские смелые люди, у них в крови дух победы. Хорошо, что так вышло. Пусть она Стивену сына родит… – Констанца, до войны, замужем не побывала:

      – Она синий чулок, как мать ее, как бабушка… – решил Ворон, – но тетя Марта не растерялась, подсунула дочь герцогу… – по мнению сэра Николаса, юноша, потерявший отца при взрыве бомбы, нуждался в женском тепле:

      – Они детьми обвенчались,