Наследники Рима. Все романы цикла «Божественный мир» в новом и полном издании. Борис Толчинский

Ты мне скажи другое. Скажи насчет Донара! Это…

      Молодой еретик воздел руку, останавливая принца.

      – Я мог бы обмануть тебя, а ты бы мне поверил. Но я ценю твое доверие и открою правду. Донар был не Донар, а призрак, сотворённый для тебя моим отцом. Вот почему отец не в форме. Он должен отдохнуть. Этот ментальный опыт – ты назовёшь его чародейством – дался моему отцу нелегко.

      – А мои друзья считают, что перед ними на самом деле был Донар-Владыка, – с горечью заметил Варг. – Выходит, я обманом получил свободу!

      – На этот счет у Вергилия – это в Старом Риме был такой мыслитель и поэт – есть примечательная фраза. Запомни её: «Dolus an virtus quis in hoste requirat?» – «Кто станет разбирать между хитростью и доблестью, имея дело с врагом?».

      – Юстина посоветовала мне предпочесть секиру палача вашим услугам, – внимательно глядя на Ульпина, сказал принц.

      Его слова нисколько не смутили Януария.

      – Мы тебя сразу предупредили, кто мы такие и чего можно от нас ждать. Помнишь, что ты нам тогда ответил? Ты передумал?

      – Нет. Я о другом. Хитрить с врагами – одно дело, а с друзьями… Мне никогда ещё не приходилось обманывать друзей!

      – А ты их не обманывал.

      – Но я-то знаю правду, а они – не знают!

      – Верно. Если бы они её знали, ты сейчас не со мной бы разговаривал, а со своим Вотаном. Но если ты не рад, что мы тебя спасли, ты в любое время волен сдаться герцогу. То есть, Софии, и исправить нашу ошибку!

      Варг в ответ молча протянул Януарию письмо.

      * * *

      Письмо: герцог Крун Нарбоннский – принцу Варгу, в замок Эльсинор

      Сын!

      Это моё последнее слово к тебе. Не думал я его писать. Но придется.

      Не стану лгать тебе, и в том клянусь я памятью твоей матери Хельги. Полагаю, это единственное, что нас ещё объединяет.

      Я умираю от язвы в желудке. Мне остался год, самое большее. Скорее всего, я умру намного раньше: ты мне поможешь умереть. О моей болезни знают Кримхильда, София и лекари, которые живут в моём дворце под видом миссионеров. Меня можно было спасти ещё месяц назад, но для этого пришлось бы снова ехать к амореям. Я отказался ехать, так как знал, что на тебя оставить государство не могу. Теперь я понимаю, что ошибся. В другом ошибся: я должен был сперва казнить тебя, тогда бы и уехал!

      Я поступил, как любящий отец, но слабый государь, и боги слабости мне не простили.

      Не буду уговаривать тебя отдать Ульпинов. Знаю, не отдашь, особенно теперь, когда обязан этим тварям жизнью. Вот кто твои друзья отныне: выродки, ублюдки, которые решили сыграть на святых чувствах нашего народа. Даже княгиня София не представляла, что им достанет выдумки устроить подлый балаган с нашим вчерашним богом!

      Ладно. Тебе выбирать, в чьей компании губить свою душу. Я не об этом. После моей смерти Кримхильда станет герцогиней, это решено. Но прежде я обязан довершить несделанное – избавить государство от тебя. Иначе ты утопишь мой народ в крови. Ясное дело, твои друзья Ульпины помогут тебе назвать это иначе. Ты назовёшь это битвой за свободу, освободительной