Наследники Рима. Все романы цикла «Божественный мир» в новом и полном издании. Борис Толчинский

искать спасение за стенами Эльсинора.

      Непосредственного участия в битве герцог Крун не принимал, это я ему категорически запретила, но руководил войсками с близлежащего холма. Первая победа – в сложившихся обстоятельствах я бы не стала называть её «пирровой» – вдохновила его, и герцог объявил, что завтра утром, то есть уже сегодня, тридцатого апреля, он возьмет Эльсинор штурмом.

      Боги рассудили иначе.

      На обратном пути в Нарбонну с ним случился удар. По словам очевидцев, герцог внезапно побледнел, согнулся в седле, стал судорожно глотать ртом воздух, затем вырвал, забился в корчах и свалился с лошади. Врачей рядом не было, поскольку этот упрямый варвар не пожелал, чтобы на схватку с сыном его сопровождали наши миссионеры. Какой-то галльский лекарь оказал герцогу первую помощь. Круна доставили в Нарбонну на носилках. И тут уже взялись за дело настоящие врачи.

      По их словам, этот удар был самым тяжелым за всё время болезни. Они определили вздутие живота, обильный пот, высокую температуру. Герцога постоянно рвало, и рвота напоминала кофейную гущу, равно как и испражнения. Наши врачи давали ему висмут и другие обычные лекарства, но это почти не помогло. К радикальным мерам тогда не стали прибегать. В конце концов, герцог заснул, а посол Руфин, вняв совету врачей, отправился на крейсер «Уаджет» и по видиконовой связи передал для меня экстренную депешу.

      Ни посол, ни я не предполагали, насколько всё серьезно. А врачи, если и предполагали, – что они могли изменить в тех условиях, в той варварской стране, где всякий, даже друг Империи, относился к ним с опаской и предубеждением?

      Ночью приступ повторился. Врачи не отходили от постели герцога. Вместо того чтобы отдавать все силы на спасение больного, им приходилось заботиться о конспирации. За стенами палаты, в крепости и в городе, находились тысячи свирепых варваров, для которых герцог Крун был важным символом и единственным связующим звеном. Все уже знали об ударе. Обстановка была нервозной, но Кримхильде, барону Фальдру и другим советникам герцога удалось немного успокоить страсти. Они подтвердили приказ государя о завтрашнем походе и клятвенно заверили, что герцог справился с болезнью и нынче ночью просто спит.

      На самом деле он не спал.

      К утру моему другу стало лучше. На рассвете он сам поднялся с ложа, оделся и вышел на балкон донжона. Все, кто его видел, приветствовали мужественного государя радостными криками. Герцог сказал, что поход начнётся в десять и что он лично возглавит выступление. Наши врачи, услыхав такое, пришли в ужас. По их словам, уже в тот рассветный час герцог едва переставлял ноги. Остаётся только удивляться могучей воле этого человека.

      И вскоре, в семь утра – моя аэросфера в это время подлетала к крейсеру – у герцога случился второй удар. На этот раз он потерял сознание. Обморок был настолько глубоким, что врачам удалось привести моего друга