Наследники Рима. Все романы цикла «Божественный мир» в новом и полном издании. Борис Толчинский

пока ты не погибнешь.

      Я сказал.

      Писано в Нарбонне двадцать второго апреля Сто сорок восьмого Года Кракена, на рассвете.

      * * *

      Из дневниковых записей Януария Ульпина

      Принц молчаливо ждал, когда мой отец закончит чтение письма. Я тоже был безмолвен, ибо не привык высказываться прежде отца.

      – Великолепно, – отметил отец, – просто великолепный опус! В этом письме София превзошла саму себя!

      Принц с удивлением уставился на моего отца.

      – София? Она-то здесь причем?

      – А кто ж, по-твоему, это писал?

      Принц помрачнел.

      – А по-твоему, Ульпин, выходит, я не в состоянии признать руку своего отца? Это его почерк!

      – Друг мой, я вовсе не намерен утверждать иное! Буквы сам герцог рисовал, да, но рукой его она водила!

      – Ты всё ещё не знаешь своего врага, – добавил я. – А мы знаем! В твоём возрасте, принц, София Юстина уже преподавала политическую психологию в Императорском Университете. Тебе это о чём-то говорит?

      – Даже мы в Мемноне считали её одним из самых талантливых умов Империи, – сказал отец. – Если бы она не принадлежала к династии Юстинов, она бы стала выдающимся учёным. Ты думаешь, она сама не понимает, что никакие мы не еретики, что аватаров не было и нет, что люди сами создают свою судьбу? Уверен, понимает, ещё как понимает! И, понимая это, сознательно служит злу, то есть, Империи Чудовищ. Потому что только в Империи Чудовищ ей возможно ублажить свою честолюбивую мечту о высшей земной власти. Она – политик, она – враг, наш и твой. А ты по-прежнему недооцениваешь своего смертельного врага. Твое варварское презрение к женскому полу играет с тобой злую шутку.

      – Да причем тут это! Я не хуже вашего разумею, кто такая Юстина! – огрызнулся принц.

      – А если разумеешь, – подхватил отец, – то должен видеть в письме герцога не только буквы на бумаге, но и мысли, что витают в воздухе! Ты погляди, как тонко всё рассчитано, продумано до мелочей! Не забыта ни одна струна твоей души. Вот тебе начало: клятва памятью твоей матери. Скажи, когда последний раз твой отец вспоминал о твоей матери?

      – Не помню… давно уж это было, – прошептал принц.

      – А тут вдруг вспомнил! Это подкупает сразу. Смотрим дальше. Он умирает якобы, в этом его тайна. И ты, как сын, отца жалеешь. Тебе, по замыслу Софии, должно быть стыдно в этом месте. Я не прав?

      Принц сумрачно кивнул.

      – Потом о нас написано. Какие мы плохие. Ты обрати внимание на аргументы! Уже нас обвиняют не в том, что мы еретики, а в противоположном: мы-де играем на святых чувствах вашего народа. Чувствах к языческим богам! И кто такое говорит? Человек, насаждающий лживую аватарианскую веру. Просто великолепно! Смотрим дальше. Что тут у нас? А, о войне. И в этом месте тебе опять должно быть стыдно. Перечитай этот абзац, здесь каждое слово – психологический шедевр! Спроси у самого себя, смог ли бы герцог, твой отец, сам такое