Внутри. Евгений Гатальский

трахнуть как животное"

      От Клэр, само собой.

      Я хочу ткнуть сообщение Папочке в морду – но Сэнди меня учила перенаправлять свою агрессию на что-то более приятное, пусть даже на то, что в данный момент кажется ненужным. Золотые слова… Я «перенаправляю» агрессию, подхожу к Сэнди и Клэр. Сэнди курит, Тая ей что-то рассказывает – она уже не кажется такой тихоней, какой казалась вчера. Но увидев меня, Тая смущенно прерывается, но Сэнди, улыбаясь, говорит:

      – Не волнуйся, мистеру Ревности можно доверять.

      – Мистер Ревность? – Тая смотрит на меня и не знает, улыбаться ей или нет. – Но мы же… мы не…

      – Конечно, вы не, – смеется Сэнди. – У Олега прозвище такое. Я его сама придумала. Поводов так называть Олега нет, но с другой стороны, может, мне тоже уже не идет имя Сэнди. Это же не повод называть меня по-другому? – Сэнди смотрит на Таю.

      – Наверное, не повод, – соглашается Тая. – Ты же Сэнди⁶, – она смотрит на рыжую половину волос, – Ашес, – она смотрит на серую половину.

      – Сразу сообразила, молодец! – Сэнди игриво смотрит на меня. – Мистер Ревность догадывался неделю, и не догадался бы без моих подсказок.

      Я улыбаюсь своей Сэнди и спрашиваю у Таи:

      – Куда тебя устроил, Пап…мистер Ашес?

      – Папочка, – поправляет Сэнди. – Тая знает, ей нравится.

      Тая опять смущается:

      – Он свяжется с каким-то министром – или прокурором. Мистер Ашес не знает, кто первым ответит, но у того, кто первым ответит, я и буду первой помощницей.

      – Секретарь? – уточняю я.

      – Думаю, да.

      Тая краснеет. Впору создавать шкалу по степеням красноты на ее милом лице. Уже 8 из 12. Личико уже похоже на вишенку, но я откуда-то знаю, что для Таи это не предел.

      – Мне Сэнди рассказывала, чем вы занимаетесь, – говорит Тая. – Рисуете картины. Должно быть, это здорово.

      – Ага, – соглашаюсь я. – Только рисует Сэнди, а я ее представитель.

      – Промоутер, – поправляет Сэнди.

      – Точно.

      Хорошо, что моя Сэнди умалчивает о нашем бизнесе по созданию реплик, думаю я.

      Снова вспоминаю мозги. Снова вспоминаю женщину в латексе.

      – Тебе, Тая, надо побывать в нашей студии, – говорит Сэнди. – Увидишь, что живопись – труд тяжелый, но приятный.

      Тая кивает головой, с уважением – так кивают, когда отказываются во время застолья от добавки.

      – Моя последняя картина называется "Последнее человечество". Ты мне очень понравилась, Тая, хочу, чтобы ты одна из первых ее увидела.

      – Приму это за честь, – улыбается Тая.

      А я впервые слышу, что Сэнди все это время работала над своей собственной картиной.

      Рано вечером мы приезжаем в студию, где рождаются творческие демоны Сэнди. Я радуюсь, что избавился от общества Папочки. Моя Сэнди радуется моей радости.

      Сейчас где-то восемь часов. Тая успела позвонить и с извинениями сообщить, что ей не удастся увидеть "Последнее человечество". Папочке позвонил

6

Sand (англ.) – песок.