Если любишь – отпусти. Таня Винк

уставилась в пол. Эля размазала масло по хлебу и уже собиралась откусить, когда услышала:

      – Михална, тут такое дело…

      Аня стряхнула с груди крошки от пирога и многозначительно посмотрела на Элю. Рука Эли с хлебом замерла в воздухе.

      – Ну? Какое дело?

      – Вы бредили.

      – Бредила?

      – Да, – Аня отвела глаза в сторону, – когда давление прыгнуло.

      – И что?

      Аня с шумом втянула воздух, медленно выдохнула и скрестила руки на груди.

      – Аня, давайте, выкладывайте, какие секреты я разболтала всему миру? – Эля усмехнулась, а у самой сердце екнуло в нехорошем предчувствии.

      Аня ерзнула на стуле:

      – Ничего вы миру не сказали, тут только я была да… – Она кашлянула. – Да ваш супруг.

      Лицо Эли вытянулось.

      – Михална, – Аня прижала руку к груди, – вы это близко к сердцу не принимайте, потому что вам нервничать нельзя, но вам домой, поэтому лучше знать.

      – Что мне надо знать?

      В горле мгновенно пересохло. Эля положила хлеб на тарелку и села повыше в постели, сверля медсестру взглядом. Аня опустила голову и уставилась на свои руки, лежащие на коленях:

      – Вы какого-то Шуру звали.

      – Шуру? Хм, не понимаю… – Эля пожала плечами и из-под полуприкрытых век покосилась на Аню.

      Внутри все мелко дрожало, а в памяти всплывали обрывки снов. Кажется, в одном сне… Или не в одном? Не важно… Она видела во сне Шурку, они были вместе. Ей было хорошо, очень хорошо, она радостно смеялась и плакала, она это помнит, потому что чувствовала все наяву. Так вот почему Юра вчера был такой хмурый, временами будто не слышал ее, переспрашивал. Она пыталась его развеселить – мол, все хорошо, она идет на поправку, скоро будет дома, скоро они будут вместе. При этом она многообещающе сжимала его руку, а он отводил глаза – мол, невеселый я такой, потому что не высыпаюсь, приходится работу домой брать. В груди все сжалось, Эля вздохнула с трудом.

      – Михална, вы что? – Аня испуганно выпучила глаза. – Вы опять хотите приступ устроить?

      Она схватила Элю за запястье и нахмурилась.

      Эля открыла рот и вдохнула побольше воздуха, но легкие все равно не наполнились.

      – Ох я и дура, – Аня осторожно положила руку Эли поверх одеяла, – ох и дура! Я сейчас. – И она стремглав выбежала из палаты.

      Все время, пока Аня не вернулась со шприцем, наполненным хлорпромазином, Эля пыталась набрать в легкие воздуха, но они будто склеились.

      – На правый бок! – скомандовала Аня.

      Через пару минут легкие «расклеились» и Эля, вся мокрая от внезапно проступившего пота, смотрела на испуганное лицо акушерки.

      – Михална, простите меня, дуру. Терентьичу не говорите, а то он меня со свету сживет.

      – Не сживет, – слабым голосом возразила Эля. – А прощения просить не за что, вы хотели меня предупредить. Это правильно.

      – Но не так же! – Аня горестно покачала головой и опустилась на стул. – Из-за меня все лечение могло пойти коту