Сказание о забытом князе. Не терпя обидим быти. Том III. Тимофей Рахманин

Довмонт, – вороти левей, к берегу.

      Воины разом сбавили, а Давыд, словно читал мысли князя, молвил:

      – Нам не надо засветло. Нам надо бы невзначай. Нам надо бы нежданно, – и они с Довмонтом и Кречетом понимающе перемигнулись.

      Берега озера на десять-пятнадцать саженей были сплошь заросшие высоким, густым камышом. Пять насадов пошли, почти вплотную к ним прижавшись, вдоль берега, дабы не быть замеченными. К устью реки, куда вошли ливонские ладьи, подошли затемно. Осмотрелись.

      – Сколь, говоришь, идить до их? – спросил Давыд у Олеся.

      – Коль стоят, версты полторы. Говорил уж.

      – По которому берегу сушь? Може, тропы какие есть?

      – Не ведаю. Я ж токо по воде ходил, две разы. Но, кажись, по той стороне земля добрая, – отвечал Олесь, показывая на правый берег.

      Сошли. Насады спрятали в прибрежных зарослях. С берега не было видно ни души. До полной темноты все стояли в камышах. Кукша, Лукас, Микуля и Тит ушли вперёд оглядеться. Вернулись в самую полночь Кукша с Лукою. Микуля и Тит остались присматривать.

      – Верно, князь, – Кукша начал говорить первым, – верно малец сказал, чуток боле версты до их.

      – Полона много?

      – Много, князь. Сотни три– четыре.

      Князь удивлённо поднял брови. Давыд Якунович даже присвистнул от удивления:

      – От жа же? гниды, а!

      – Може, и боле, – добавил Лука, – озеро там из реки идёт, по брегу ладей полно, кострищ много. Озеро небольшое, многие лодьи, почитай, плечом друг к дружке стоят. Некоторые чуть поодаль, но тож недалече.

      – Небольшое озерцо-то, да земля округ ещё мокрая. Потому, видать, сами в лодьях ночлег готовят, посуху, а полон весь согнали.

      Довмонт, видя, что они тянут, что-то не договаривают, спросил напрямки:

      –Ну? Ещё чего? Ливон сколь?

      Кукша и Лука ещё раз переглянулись:

      – Восемь сотен, не меньше, – отвечали чуть не хором.

      Продолжил говорить Кукша:

      – Было семь сотен, а покамесь мы округ оглядывались да считали, к им ещё сотня кнехтов подошла.

      Теперь уже от неожиданности присвистнул Довмонт. Некоторое время все молча смотрели друг на друга.

      – Много… – протянул задумчиво Довмонт и присел на уже утоптанную траву.

      – Кого за подмогою пошлём, князь?

      Довмонт долго молчал, никто не мешал ему. Когда ж он поднялся, собираясь что-то сказать, прибежал Микуля. Видимо бежал он скоро, налегке, потому как вся льняная одёжка его была насквозь взмокшей:

      – Кажись, рано поутру уходить будут. Полон меж собой вяжут. Чегой дале-то?

      Довмонт обвёл всех тяжёлым задумчивым взглядом и, посмотрев на Микулю, молвил:

      – Поди латы надень да сбирай всех в круг. Говорить буду.

      Вскоре все шестьдесят дружинников собрались вокруг своего князя. Довмонт начал говорить, не торопясь, словно стараясь, чтобы слова, сказанные им, дошли до сердца каждого из его воинов:

      – Други мои! За подмогою нам слать незачем. Не успеет подойти, а ворог уйдёт. Уйдёт вместе с полоном. Вместе с мужами, жёнами