Кентерберийские рассказы. Джеффри Чосер

никого в таких делах

      На свете нет. Остался в дураках

      Заносчивый наглец, пройдоха мельник.

      Пускай его почешется, бездельник.

      Но нам на этом застревать негоже,

      И я хочу, господь мне да поможет,

      Вам рассказать один забавный случай

      И закрутить ту басенку покруче».

      «Что ж, Роджер, хоть незнатного ты чина,

      Рассказывай, пожалуй, старичина.

      Но моего послушайся совета:

      Остывших дважды, дважды подогретых

      Немало подавал ты пирогов,

      Смотри, чтоб не был твой рассказ таков,

      Тобой накормленные на пирушке

      Гусиным салом, луком и петрушкой,

      Рыгали долго, боже их прости,

      Не раз паломники и по пути

      Бранились, что, мол, ты их оскоромил,

      Что в тесто, кроме патоки и кроме

      Корицы, мух порядочно запек

      И что мясным ты сделал свой пирог.

      Не говори, что я зажарил утку,

      Иной раз правду скажешь даже в шутку».

      «Хоть это, правда, и не раз бывало,

      Но чтоб шутить, одной лишь правды мало:

      «Правдива шутка, значит, не смешна»,

      Как говорят фламандцы, и верна

      Та мысль их. Значит, так-то, Гарри Бэйли!

      Мою стряпню ты слушай, ешь ли, пей ли,

      А только на меня ты не ворчи.

      Про поваров же лучше помолчи,

      Не то трактирщиков я осмею.

      Но не сейчас побасенку свою

      Поведаю. Придет пора расстаться,

      Тогда с тобой попробую сквитаться».

      И он со смехом начал свой рассказ,

      Не про трактирщика на этот раз.

      Рассказ Повара

Здесь начинается рассказ Повара

      Жил подмастерье в городе удалый,

      Задира, озорник и затевало.

      Певун и щеголь, что в лесу щегол.

      Помадил он упрямый свой хохол,

      И в локоны завить его хотел он:

      Не у прилавка стоя, загорел он,

      А на гулянках; знатный был танцор

      Гуляка Перкин, даже до сих пор

      Ту кличку помнят вдовы и девицы;

      И медом сладким лести поживиться

      Охотниц глупых вдоволь находилось,

      И много женщин в Перкина влюбилось.

      Где свадьба, там он пел и танцевал.

      Таверну лавке он предпочитал.

      Устроит Чипсайд [104] празднество, и он

      Наверное туда уж приглашен;

      И до тех пор как праздновать не кончат,

      Всех веселей он пляшет и всех звонче

      Поет, и не заманишь за прилавок

      Его во мрак подвалов, складов, лавок.

      Себе компанию он подобрал

      И в карты резался и пировал,

      Ходил к подружкам ежедневно в гости,

      Чтоб петь и пьянствовать, играть там в кости.

      А в кости обыграть или в очко

      Хмельного шулеру совсем легко.

      Так, в целом городе его никто бы

      Не разыскал в тех щелях и трущобах,

      Куда лишь Перкин находил пути,

      Чтоб денежки скорей порастрясти

      Хозяйские. Подозревал не раз

      Его хозяин: то исчез запас

      Товара

104

Чипсайд – улица близ собора св. Павла в Лондоне. До большого пожара 1666 г. была ярмарочной площадью, на которой происходили празднества и народные гулянья.