Последний сон Андрея Лыкова. Николай Лепота

положении.

      «Сейчас будет приставать», – с двойственным чувством – уныния и воодушевления – подумал Лыков.

      Он был не против приставаний девушки еще только вливавшейся в их коллектив, но уже обратившей на себя внимание энергичностью, высокой коммуникабельностью и развитой адаптативностью в профессиональных вопросах, высокой же грудью, увлекательным силуэтом фигуры и качественной одеждой, что было особенно заметно в условиях замены фирменного советского дефицита – дешевым обильным ширпотребом.

      Приятно поговорить с ней. Тем более, наедине. Тем более, если бы она пристала.

      Она и пристанет, но по другому поводу. В этом чутье профессионала Лыкова подвести не могло.

      В миг лыковского интуитивного проникновения в ткань жизни, широко распахнулась дверь, и в нее впорхнуло-вскользнуло очаровательное светловолосое творение, заигравшегося в сексапильность Создателя. Творение ничем не походило на ответственного работника, в том числе и на ответственного секретаря. Поместили Бескову на эту большую должность уж конечно по блату. Это все знали, и каждый к этому относился по-своему. Лыков философски: «Прелестна».

      – Фу! Хоть ты здесь!

      – Все пропало? – определил ее состояние и общее состояние дел Лыков.

      – На первой полосе дыра сорок строк и – никого!

      – И ничего?

      – Конечно. Через двадцать минут сдавать и… Ну? Андрюш? Миленький наш писатель!..

      – Исключительно ради вашей молодости – информашка двадцать строк.

      – А еще двадцать? Я с ума сойду!

      – Это лечится. Правда, без последствий не остается.

      – Ну!..

      – Какое свинство. Неужели во всех кабинетах – ни одной живо творящей собаки?

      Она покачала головой:

      – Только ты!

      – Как? – Переспросил он и, видя ее заминку, добавил: – Ну, сказала сейчас – как?

      – Только ты.

      – Нет. Как в первый раз.

      – Только ты!

      – Хорошо… Только – я…

      Он улыбался довольный. Она не понимала.

      – Как это?

      – Да так это. Все. – И вспомнил про сорокострочную дыру: – Нет, ну это!.. Безусловное ротозейство с моей стороны сидеть тут в пятницу после обеда.

      Но устоять перед сиявшими глазами, сыпавшими из-под черных ресниц голубые искры, Андрей не мог. Как это было приятно: «Только ты!»… Да и деваться некуда. Придется писать.

      – Тошенька, ты очаровательна! – Решил он хотя бы подмылиться, раз уж так все идет: – Надо признать, пятилетка университета тебя не измождила.

      – Мождила-мождила да не вымождила?

      – Умгу. И разукрасила всесторонне. Обозначила знания в нужных местах.

      Бескова показала на лоб – тут?

      Лыков двоекратным несогласием носа, перечеркнул андреевским крестом этот нелепый ее лоб:

      – Ниже.

      Палец перешел на губы.

      – В том числе. Но и еще ниже.

      – Ну!..– Она сделала строгие глаза, ставшие от этого ярче.

      – Ладно,