Корни. Роман-гипотеза. Илья Тамигин

признаков жизни. С чего бы ему помирать? Заглянув под одеяло, она увидела пропитанный кровью матрас. Поняла: кровопотеря… С сожалением закрыв ему глаза, Таня осмотрела Жухлого. Тот спокойно спал после инъекции морфия. Четверо тифозных также успешно боролись с болезнью. А, вот, иностранец, тот помер! Ни дыхания, ни сердцебиения!

      Вздохнув, Таня сделала запись в истории болезни. Два мертвеца за сутки! Закончив бумажную работу, она отправилась в штабной вагон.

      Васильев сидел там, дымя папиросой и яростно карябая в спецжурнале вечным пером. Он описывал эпизод побега и принятые меры, приведшие к победе, в смысле, поимке двоих беглецов и ликвидации третьего. Выходило вполне хорошо, не придерешься!

      – Чего тебе? – обернулся он в вошедшей Тане.

      – Да вот, двое умерших… надо бы с поезда снять.

      Инструкция предусматривала избавление от умерших заключенных при первой же возможности.

      – Кто?

      – Варнавин Семен Михайлович, двадцатого года рождения, и Тики, Джим, двадцать пятого года…

      Васильев выругался.

      – Трое, блин! Ну, дела!

      – А третий-то кто? – нахмурилась Таня.

      – Да этот, хитрец, который в пещеру пытался смыться. Застрелен при задержании…

      Васильев взял внутренний телефон и связался с машинистом:

      – Алё! Авдеич? Васильев… Слушай, где мы сейчас? Ага… ага… Через полчаса, значит? Ну, добро!

      Обернувшись к Тане, пояснил:

      – Масловка через полчаса. Там и сдадим трупы.

      Голову Никеши он решил сохранить, чтобы завтра показать начальству в Омске. Для этого он уложил её в фанерный посылочный ящик и засыпал солью. На убитых бойцов охраны инструкция не распространялась, их похоронят, как положено, в Омске.

      Если бы из-за побега не задержались почти на три часа, то Масловку бы проехали, и покойников снимали бы с поезда только в Омске.

      Масловка была маленькой деревней, полустанком на Транссибе, где можно было набрать воды. Других удобств и услуг не было. Начальнику станции Лукину Васильев радировал, предупредив, чтобы тот был готов принять и захоронить два трупа. Лукину это сообщение настроение не повысило, скорее, наоборот: сами посудите, вместо того, чтобы отдыхать, придется среди ночи заниматься организацией похорон, хотя бы и по самому низшему разряду!

      Паровоз, пропыхтев «чух-х, чух-х-х… чух-х-х-х…», остановился. Бойцы проворно сгрузили два завернутых в брезент тела на перрон. Лукин уныло принял у Васильева сопроводительные документы.

      – Хоть бы парочку бойцов дали, помочь могилы рыть, товарищ старший лейтенант! Или, лучше, тройку! – жалобно посетовал он, – Где я среди ночи людей возьму?

      – Некогда, брат, мы и так на три часа из графика выбились! – сожалеюще развел руками Васильев, – Ты пьяниц местных задействуй. Я, так и быть, литр спирта выделю.

      – Два! – попытался торговаться Лукин, имея в виду отжать один литр в свою пользу.

      – Ладно, полтора, – свеликодушничал Васильев,

      Он повернулся к Тане, стоящей неподалёку:

      – Татьяна