Корни. Роман-гипотеза. Илья Тамигин

все время под уклон. Факел его давно догорел, но идти было вполне возможно: камни почти не подворачивались под ноги. Нащупывая палкой дорогу и изредка касаясь другой рукой стены, беглец уверенно продвигался куда попало. Внезапно впереди возник завал. Пошарив вокруг, Никеша убедился: тупик. Можно было пойти назад, поискать боковые ходы, но он решил остаться на месте, ибо подозревал, что за ним отправят погоню. Чекисты, они такие: ни за что не отстанут. Усевшись за удобным камнем на местечке поровнее, Никеша снял автомат с предохранителя и принялся ждать.

      Сержант Кукин шел за рядовым Нечипоруком, держащим на длинном поводке Шуршика. Замыкающим был рядовой первого года службы Григорьев. Все были вооружены ППШ, а у Кукина была ещё и граната. Через каждые сто шагов он перекладывал жужжащий старенький фонарик-динамку в другую руку, ибо непрерывно давить на тугую пружину сильно утомляло руку. Шуршик уверенно шел по следу, да это и не представляло труда: тоннель был почти прямой и по дороге встретилось всего два ответвления. Ответвления пес игнорировал. Периодически все останавливались и чутко прислушивались. Ни звука! Тогда начинали осторожно двигаться дальше. Понадеявшись на собаку, Кукин решил идти в темноте, приказав Григорьеву отстать на двадцать шагов, чтоб не наступал на пятки. Внезапно Шуршик остановился и едва слышно заскулил. Туннель здесь слегка заворачивал вправо.

      – Он где-то близко! – шепнул Нечипорук на ухо командиру.

      – Ложись! – приказал тот, тоже шепотом.

      На секунду включив фонарь, он жестом показал Григорьеву: на пол!

      Никеша услышал шорох шагов и почуял запах псины. Собака! Это плохо. Она и в темноте видит, и двигается быстрее человека. Стрелять придется наугад… Прикинув расстояние, он направил автоматное дуло так, чтобы пули полетели сантиметрах в сорока от пола.

      – Эй, Никишин! Сдавайся! – донеслось из темноты всего шагах в сорока, – Даю минуту! Не захочешь сдаться по хорошему, буду стрелять, ибо живым тебя брать не обязательно!

      Никеша ничего не ответил. Палец его замер на спусковом крючке.

      Глава седьмая

      Отсчитав шестьдесят ударов сердца, Кукин шепнул Нечипоруку:

      – Пускай Шуршика!

      Тот, буркнув «Угу!», отцепил карабин от ошейника.

      – Фасс!

      Пес рванулся вперед – и тут же раздалась автоматная очередь. Визг собаки подтвердил, что пули попали в цель.

      – Ёпэрэсэтэ! – выругался Кукин и Нечипорук его поддержал.

      Оценив расстояние по вспышкам выстрелов, сержант решил с преступником не церемониться. Толкнув Нечипорука назад, туда, где затаился Григорьев, он швырнул гранату и распластался на полу, зажмурившись и плотно зажав руками уши.

      Грохнуло! Рвануло!

      Скорчившийся за своим камнем Никеша оглох и ослеп, но осколки его не зацепили.

      Кукин же, светя фонариком, прыгнул вперед, держа автомат одной рукой. Вот он, вражина! Длинная